Современные исследования культур показывают, что психология и ценности кочевых племен противоположны ценностям и психологии земледельческих общин. Земледелие вырабатывает у народов миролюбивый характер, создает материальные основания для гуманизма, смягчает нравы, так как в этой системе жизнеобеспечения даже слабый человек может найти применение своим силам. ... Иными предстают хозяйство, психология и ценности кочевника-скотовода, потребляющего дары животного мира, выпасая стада, не затрачивая больших усилий на их содержание. Он осуществляет, по существу, присваивающий способ жизни. ... Это подтверждается и системой воспитания монголов. Ловкости и жестокости монголов обучали с раннего детства. С двух лет его учили сидеть на коне, стрелять из лука крыс и птиц. В дальнейшем выработке психологии воина-грабителя способствовала облавная охота на диких зверей, которая также вырабатывала и закрепляла жестокость, неумолимость, беспощадность. Эта радость победы над беззащитным, затравленным, окруженным зверем переходит у монгола-воина в торжество, радость при виде победы над его врагом — человеком, а таковыми для монголов — воинов Чингисхана стало все оседлое население Азии и Европы в пределах их досягаемости. «Наслаждение и блаженство человека состоит в том, чтобы подавить возмутившегося врага, победить, вырвать его с корнем, гнать побежденных перед собой, отнять у них то, чем они владели, видеть в слезах лица тех, кто им дорог, ездить на их приятно идущих жирных конях, сжимать в объятиях их дочерей и жен...»

Чувство бессилия порождают отчаяние, унижения надламывали гордый, открытый характер русского народа. Татарское иго вырабатывало у него низкие черты характера и нравы: хитрость, неискренность, изворотливость, вероломство, корыстолюбие, бесчувствие к обидам, оскорблениям и унижениям, жестокость.

Отечественные исследователи отмечают изменение характера русских князей этого периода. Вынужденные льстить, угодничать, скрывать истинные чувства в ставке ханов, они по возвращении ведут себя как деспоты со своими подданными. Следовательно, рабская, холопская психология русского господствующего класса, дававшая о себе знать и в XVIII в., в царствование Екатерины II, не была национальной чертой, а выработалась под влиянием нравов и политических методов татаро-монгольской знати. Летописцы с горестным чувством отмечают даже благополучные поездки русских князей в ставку хана: «О злее зла честь татарская», «злобе бо их и лести нет числа», - восклицают летописцы.

Многие историки давно обращают внимание на то, что истоки русского самодержавия, неограниченной власти первых русских царей также следует искать в 250-летнем воздействии на правящую элиту Руси нравов и политической культуры монгольских ханов. Единодержавие, сыграв в XIV в. положительную роль в деле становления русского государства и объединения земель, обрело колоссальную инерцию и принесло русскому народу и культуре труднооценимые бедствия. В результате ордынского ига произошло падение правовой культуры Руси. Нестабильность жизни, отсутствие безопасности, бессилие людей что-либо изменить в своей жизни во все времена вели к росту преступности. Так случилось и на Руси. Как пишет Н. М. Карамзин, не стало безопасности ни в пути, ни дома. Появилось большое количество разбойничьих шаек, воров, грабителей. Приходилось ужесточать наказание.

Нельзя отрицать наличия в русском языке многих слов, пришедших к нам со времен ордынского ига. Они, как правило, относятся к понятиям бытовой, политической и общественной сфер жизни. Например, магазин, базар, чердак, чертог, сундук, тара, тариф, калибр, лютня, зенит, ставка и т. д. Многие монгольские обычаи были заимствованы русской знатью, например, выбор невесты царя из самых красивых девушек высшего сословия, создание разветвленной дворцовой службы и т. п. У монгольской знати была заимствована русской аристократией соколиная охота, охота с гончими.

История завоеванных стран свидетельствует о том, что воздействие культуры монгольского кочевого этноса, его идеал завоеваний и покорения с его хищническими, ничем не прикрытыми и не смягченными инстинктами стремления к добыче, — носило для всех культур разрушительный, регрессивный характер. Так, одни области жизни и культуры русского народа были задержаны в своем развитии (грамотность, взаимодействие с европейской культурой и нормальный, плавный процесс обогащения достижениями этой культуры), другие — получили уродливый характер (самодержавие, система наказаний), третьи — регрессировали (характер и ценности правящей элиты, нравственность и т. п.).

Такое проявление завоевательекой доминанты монгольской культуры имеет общие черты с влиянием на цивилизованные народы многих других кочевых этносов, презирающих оседлые, земледельческие, народы. Об этом свидетельствует история не только монгольского этноса.