После Брейвика Европа уже никогда не будет прежней… Так мне хотелось бы начать статью. Но я не уверен в справедливости фразы. Точнее, напротив — уверен в ее несправедливости: Европа останется прежней! По меньшей мере, на какое-то время. И это не очень хорошо. Даже опасно…

Когда начался суд над норвежским террористом, я провел эксперимент в своем ЖЖ — запостил сокращенную речь Брейвика. И пожал тучные плоды согласия нашей публики с массовым убийцей. Граждане писали, что поддерживают подсудимого. Некоторые, правда, добавляли, что поддерживают Брейвика не в том, что он совершил, а в том, что он говорит. А говорит он вот что:

«Давайте посмотрим на наших соседей. Великобритания. Опросы, проведенные там, показали, что 69% граждан видят проблему в эмиграции либо считают ее очень большой проблемой, 70% недовольны проводимой в стране политикой мультикультурализма и исламизации. А одно из последних исследований выявило, что три из пяти британцев (70%) находят жизнь в собственной стране неблагополучной именно из-за мультикультурализма.

70% британцев считают, что их страна стала неблагополучной из-за мультикультурализма, но сколько людей считают так же в Германии, Франции, Швеции или у нас в Норвегии? Около 30% европейцев выступают против политики мульти-культи. В нормальном демократическом государстве были бы СМИ, которые отражали бы и точку зрения этих самых 30% населения, но у нас в Европе все 100% СМИ — сторонники мультикультурализма! Это нормально? Нет никаких оснований утверждать, что у нас демократия, потому что все наши государственные институты, школы, университеты пронизаны, пропитаны мультикультурализмом и “культурным марксизмом”. Все больше и больше консерваторов и националистов осознают, что демократическая борьба теперь не имеет смысла, ее невозможно выиграть, когда нет реальной свободы слова, а правительства активно импортируют исламских избирателей... Если мы смогли бы с помощью демократических институтов остановить исламизацию, иммиграционную политику, демонтаж наших культурных ценностей, колонизацию нашей страны, уничтожить мультикультурную идеологию, то отстрела 70 человек не было бы...

Западная Европа в целом и Норвегия в частности постепенно “балканизируются”, нас ждут события, как на Балканах, в Косово... Мусульманские анклавы в Европе растут быстро, как раковая опухоль, и в один прекрасный день ислам станет доминирующей силой... В конце концов нас постигнет участь ливанских христиан. Раньше Ливан был христианской страной (в 1911 году 80% населения составляли христиане), но прошло время, и демографическая ситуация изменилась. Сейчас Ливан — это мусульманское государство с христианским меньшинством (около 25% населения), постоянно преследуемым, подвергающимся нападкам и агрессии со стороны мусульман.

Европейские левые политики, ученые, журналисты заявляют, что подавляющее большинство мусульман — мирные граждане и давно отказались от насилия. Но это ложь и пропаганда! Коран и хадисы требуют от каждого мусульманина, чтобы он шел по пути джихада. 25% мусульман, живущих в Британии, оправдали теракты в Лондоне 7 июля тем, что войска НАТО находятся в Афганистане. И, конечно же, 40% мусульман, живущих в Англии, оправдывают теракты в Нью-Йорке, когда погибли три тысячи человек!

Чем больше мусульман в странах Европы, тем больше список их требований к коренным жителям и властям: это и халяльная пища в магазинах, и отдельные кладбища, бассейны, школы, детские сады, и чтобы банки действовали согласно исламским традициям, и введение шариатских судов, изучение арабского... Так, согласно исследованию, проведенному в Германии, 56% мусульман этой страны считают, что идет война между исламом и Европой…

Сейчас в Европе проживает более 30 миллионов мусульман, из них 150 тысяч —только в Норвегии… Норвежцы — коренные жители бегут из районов, где поселяются мусульмане, поскольку жить там становится небезопасно. Причина всего этого в том, что наша правящая партия открывает мусульманам все пути в нашу страну. И бредом, конечно же, являются заявления многих норвежских политиков, что мусульмане хотят интегрироваться, стать полноправными членами нашего общества. Напротив! Мусульмане презирают наше общество, нашу культуру, наши обычаи и наш язык. Большинство из них хотят автономии в Европе: шариат и самоуправления. Это касается многих норвежских и других европейских городов, в частности Лондона и Парижа, Берлина и Марселя.

Если посмотреть на ситуацию в мире в целом, то там, где мусульмане становятся большинством, они начинают требовать культурную и религиозную автономию… Так случилось в Индии, Ливане, на Филиппинах, юге Таиланда. Нет ни одной страны, где мусульмане жили бы в мире с принимающим их народом...

Наше правительство, несмотря на то что прекрасно знает, что мультикультурализм не работает, продолжает накачивать страну иммигрантами из Азии и Африки...»

Вообще, даже леваки в Европе постепенно начинают это понимать. Если уж сама известная социалистка Ангела Меркель публично заявила, что политика мультикультурализма потерпела крах… Впрочем, это лишь испуганный крик на мостике о приближающемся айсберге, до полного поворота судна еще далеко. И, похоже, никто не понимает, куда поворачивать. Чем заменить знаменитую европейскую толерантность к приезжим? Фашизмом, что ли? Ведь Брейвик предлагает именно фашизм.

Хитрость моя при цитировании Брейвика заключалась в том, что некоторые места из его речи я выбросил. А если бы оставил — согласных сразу бы поубавилось. А убрал я его рассуждения о том, что для спасения европейской цивилизации и идентичности нужно вернуться к христианской вере, традиционным ценностям, загнать женщину обратно на кухню… Когда я слышу о традиционных ценностях, рука тянется к водяному пистолету — в рожу человеку брызнуть, чтоб улыбнулся: ну нельзя же, в самом деле, в XXIвеке всерьез такое говорить!.. Я также не понимаю, зачем нужно сохранять национальную идентичность и что это вообще такое в современном глобальном сетевом мире.

У нас в России тоже подобные слова звучат, и даже чаще, чем в Европе, в силу нашей отсталости. Периодически наиболее дикие думские депутаты перестают искать друг у друга вшей, влезают на трибуну и начинают продвигать какие-то идиотские законы о признании русского народа «государствообразующим» и вообще всячески педалировать «русскость». Как они собираются отличать «русских» от «нерусских» и какие преференции выдавать первым в сравнении со вторыми, никому, даже им самим, непонятно... Вот эта дикость и есть традиционные ценности в чистом виде. Вам это нравится? Если да, значит, вы пещерный идиот.

Между тем пользу эмансипации, то есть уравнивания людей в гражданских правах, понимал даже такой авторитарист, как Наполеон. Он ведь был порождением Великой французской революции, поэтому, несмотря на свое диктаторство, говорил о необходимости эмансипации евреев, религиозных меньшинств и, если мне не изменяет память, даже отчасти женщин. Уравнивание в правах — это великий европейский тренд. Это сама цивилизация. Это магистральная линия прогресса. А давать одним прав больше, чем другим, то есть третировать или возвеличивать людей, объединяя их в некую группу по второстепенному признаку (пола, цвета кожи, социального происхождения, национальности), есть шаг назад, в племенное прошлое. Причем неважно, кому именно вы планируете подкинуть прав в ущерб другим — национальному большинству, как хотят националисты, или какому-нибудь «угнетенному» меньшинству, как это практикуется на лево-розовом Западе. И то и другое — нарушение гражданских прав. Просто в Европе маятник справа качнулся влево…

Но если все люди равны, значит, культура и обычаи недавно приехавшего в Европу мусульманина равны обычаям культурного европейца? Значит, мультикультурализм?.. Не спешите с выводами.

Парадокс Брейвика и наших радетелей за «русский народ» в том, что они по своему миропониманию точно такие же, как те, против кого борются. Брейвик ненавидит «понаехавших», но его тип мышления точно такой же, как у последних. Это требует пояснения…

Сейчас на планете происходят великие перемены. В нашем стремительно глобализирующемся мире творится то, что раньше происходило в отдельных странах — мировоззренческая ломка. Моральная абстиненция. Когда цивилизация совершает фазовый переход от аграрности к индустриальности, в ней меняется все — общественная мораль, способ жизни, мировоззрение и даже психотип массового человека. Причем по историческим меркам это происходит практически мгновенно и оттого так болезненно. Тысячи лет цивилизация покоилась на фундаменте сельского хозяйства и предполагала один тип личности. В течение каких-то пары сотен лет способ жизни радикально изменился. Соответственно изменился и тип личности. Это естественно: новые технологии требуют нового оператора. И между двумя операторами возникает конфликт.

Индустриализация — это массовое производство и, соответственно, концентрация огромных масс людей в одном месте, которое называется городом. Урбанизация. Из этологии известно, что при повышении плотности особей в ареале растет внутривидовая агрессия. То есть для мирного сосуществования одного вида при большей скученности особи должны стать менее агрессивными. В применении к людям это означает, что должны выработаться не инстинктивные (потому что естественный отбор на таких коротких временных промежутках не работает), а чисто культурные механизмы сдерживания агрессии. Они и выработались. Отсюда совсем иной менталитет у жителей урбанизированного общества в отличие от общества традиционного. Отсюда толерантность. Отсюда иной взгляд на мир и иная мораль. Житель города спокойно терпит то, что кажется диким человеку традиционной морали. Поэтому деревенским горожане представляются распущенными, а город — рассадником разврата. Горожане же, в свою очередь, деревенщину всегда не любили за косность, отсталость и узость мышления, которая выражалась в повышенной агрессивности.

Развитые страны переживали урбанизацию, то есть крутую ломку традиционной морали, в XIXи начале — середине ХХ века. Сегодня ее переживает ставший единым мир. Только теперь мировым «городом» стали развитые страны, куда устремилась мировая «деревня».

Слом старой морали проходит, как я уже говорил, крайне болезненно. Его наиболее ярко выраженным симптомом является терроризм. Российские бомбисты-анархисты и итальянские «красные бригады» — это проявление индустриализации внутри страны. Международный терроризм — следствие глобальной мировой индустриализации. Традиционное дикарское сознание просто так не сдается!..

Чем отличаются эти два «подвида» человека?

Менталитет жителя мегаполиса индивидуалистичен. Горожанин нерелигиозен либо его религиозность размыта. Он управляется внутренними запретами. Человек традиционной культуры ригиден. Он больший коллективист и управляется внешними запретами — мнением «опчества», группы.

Разница между этими двумя способами восприятия мира прекрасно показана в голливудском фильме «Немыслимое». Не смотрели? Весьма рекомендую. Собственно, весь фильм в предельно яркой форме демонстрирует конфликт двух типов мышления, его основной философский вопрос — можно ли ради спасения миллионов жизней казнить и пытать заведомо невиновных? Стопами Достоевского, так сказать…

Фабула такова… Террорист закладывает несколько портативных ядерных зарядов с часовым механизмом в трех американских городах. Он настолько ненавидит «развратное и бездуховное» западное общество, что почти нарочно сдается полиции. Он знает, что ради спасения миллионов жизней американцы пойдут на все — в том числе и на пытки. Вообще-то современные средства типа детекторов лжи и сывороток правды могут помочь достать из человека нужные сведения, не прибегая к пыткам, но авторы фильма оставляют эти новейшие средства за рамками кино, поскольку им интересен конфликт мировоззрений.

Западное индивидуалистическое мировоззрение не допускает пыток и уж тем более наказания одного за грехи другого. Восточное коллективистско-деревенское мировоззрение вполне допускает групповую ответственность типа кровной мести или уничтожения группы за грехи ее представителя. И вот герои фильма — представители западной цивилизации — поставлены перед необходимостью переступить через свою ментальность.

Сначала, когда начинают пытать террориста, многие в антитеррористическом штабе резко протестуют против такого варварства. К тому же это незаконно!.. Но их быстро убеждают, что иначе погибнут миллионы американцев. И они быстро убеждаются и привыкают — вскоре в нескольких метрах от них в специальной камере палач пытает террориста, а члены штаба занимаются своими делами — кто-то бреется, кто-то изучает бумаги, благо пыточная камера шумонепроницаемая.

Это гипертрофированный посыл западного мировоззрения: пусть погибнут миллионы, но останется живой наша мораль. У римлян был схожий тезис: пусть рухнет мир, но восторжествует закон

Но потом выясняется, что ненависть террориста сильнее его боли. Палач отчаивается: он ничего не скажет! И предлагает пытать не самого бандита, а его семью, которую тот очень любит и которую не сумел как следует спрятать, хотя и пытался. Американцы нашли жену террориста и двух его маленьких детей!

Вот тут-то западный менталитет себя показал во всей красе и силе. Против пыток детей запротестовали все, поскольку это же невинные дети! Не могут одни члены группы отвечать за грехи других! Этот тезис единоличной ответственности представляется современному человеку столь естественным, сколь естественным кажется человеку традиционной культуры тезис противоположный: могут и должны!

— Пусть лучше эти бомбы взорвутся, но детей мы пытать не будем! — восклицает одна из героинь, и ее вопль идет от сердца.

Это гипертрофированный посыл западного мировоззрения: пусть погибнут миллионы, но останется живой наша мораль. У римлян (а наша цивилизация — греко-римская, как вы знаете) был схожий тезис: пусть рухнет мир, но восторжествует закон.

Зритель, кстати, с героиней не согласен — но только потому, что сидит в кинотеатре и понимает: это кино. Он жует попкорн, ждет дальнейшего развития сюжета и нагнетания напряженности. Однако, если ситуация станет реальной, сможете вы, например, дорогой читатель, отрезать куски от чужих детей, чтобы узнать нужные сведения у их отца?.. Для представителя же традиционной культуры здесь нет ничего сложного, почитайте Библию, и сами в этом убедитесь: «И прогневался Моисей на военачальников, тысяченачальников и стоначальников, пришедших с войны, и сказал им: для чего вы оставили в живых всех женщин?.. убейте всех детей мужеского пола, и всех женщин, познавших мужа, убейте; а всех детей женского пола, которые не познали мужеского ложа, оставьте в живых для себя...» Геноцид и педофилия — норма для традиции. Но нечто немыслимое для модерна.

Фильм «Немыслимое» имеет открытый конец, что для американского кино — страшная редкость. Героям так и не удалось узнать у террориста про все его бомбы. Их гуманная мораль оказалась слабее дикарской. Примитивная мораль победила. Так простые вирусы убивают сложного человека.

Нам нужен антибиотик против варварства.

Потому что у нас ослаблен иммунитет. Политкорректность и мультикультурализм — как раз симптомы ослабленного социального иммунитета, который не борется с пришлыми «культурными вирусами», а заявляет, что с ними возможно симбиотическое существование. Причем ослабление иммунитета у организма современной цивилизации парадоксально соседствует с аутоиммунной агрессией. Потому что Брейвик — это жуткая аллергия, или, точнее, аутоиммунная агрессия социального организма на тела, которые он счел инородными. И которые таковыми не являлись.

Чтобы выздороветь, цивилизации нужно проскочить между этими двумя опасностями — фашизмом и мультикультурализмом. Как? Отказаться от новой морали в пользу старой мы не можем, поскольку это равносильно отказу от цивилизованности. При этом наша мягкая мораль слишком толерантна для борьбы. Она ведь предполагает равенство людей и их культур.

Так вот, заповедь новую даю вам: не предполагает! Как ребенок не равен в правах взрослому, так варвар не равен цивилизатору.

Когда-то европейцы несли бремя белого человека, будучи абсолютно нетолерантными к дикости. В Индии, как известно, англичане директивно запретили сати — тысячелетний обряд сжигания вдовы на погребальном костре мужа. Возмущенная делегация местного духовенства пришла к английскому губернатору и потребовала от него уважения местных обычаев.

— Разумеется, мы уважаем ваши традиции! — воскликнул англичанин. — Но от вас также требуем уважения наших традиций. Вы согласны их уважать?

Старцы кивнули.

— Так вот, — продолжил оккупант в пробковом шлеме, постукивая стеком по голенищу. — Вы можете продолжать сжигать женщин на кострах. Но учтите, что у нас в Англии есть такая традиция: если мы видим, что кто-то сжигает женщину, мы этого ублюдка вешаем…

Вот в чем суть проблемы. Иммигрант из недоразвитой страны плох не тем, что у него другая религия, другие обычаи, другая культура, другой цвет кожи, одежда, еда… А тем, что он дикий. Человек с традиционной моралью. Варвар. А варвар, как мы знаем из истории, — угроза цивилизации.

То, что сейчас происходит в Европе и Америке — это не конфликт цивилизаций, как модно считать благодаря Хантингтону. Это конфликт города и деревни. Цивилизации и традиции. Свободы и фанатизма. Индивидуализма и круговой поруки.

Никакого мирного сосуществования овец и волков быть не может. Задача современного глобального города — растворение национального, этнического. Точнее, его выхолащивание. Никто не против национальной еды, это даже прикольно. И против моды никто не выступает. Можно носить кольцо в носу, как это делает молодежь Запада, если это всего лишь мода и за этим не стоит ничего сакрального, как за хиджабом. Потому что еще одна задача современности — десакрализация жизни. Люди современного общества не должны ассоциировать себя с какими-то макроблоками (национальными или религиозными), они должны ассоциировать себя со страной, то есть в первую очередь быть гражданами, а уж во вторую-двадцатую — мусульманами, филателистами или гомосексуалистами.

…Когда-то на одном тихоокеанском острове колонизаторов донимали очень агрессивные дикари. Их культура была весьма воинственной. Что же сделали колонизаторы, чтобы решить проблему? Они запретили татуировки. Дело в том, что дикарская культура всегда базируется на внешней атрибутике. Так было и тут: язык татуировок рассказывал дикарям о встреченном незнакомце все — из какого он племени, кто его предки, чем он славен, какой ранг занимает в стае соплеменников… Запрет этого «телесного языка народа» сразу уничтожил агрессивную местную культуру, сведя аборигенов до просто людей.

И с этой точки зрения запрещение хиджаба (как во Франции) или строительства новых мечетей (как в Швейцарии) — шаг в том же направлении. В направлении разрушения агрессивной самоподдерживающейся инородной агрессивной культуры. Которая плоха не тем, что она иная, а тем, что менталитет носителей этой культуры не соответствует реалиям современного общества. И видимая несправедливость — «ах, они запрещают нам носить головные платки, а их женщины могут носить шляпки!» — есть несправедливость кажущаяся. Потому как то, что можно взрослому, нельзя ребенку: он еще незрел. США можно иметь ядерное оружие. Ирану — нет. Спички детям не игрушка.

Вы спросите, а как отделить страны-взрослые от стран-подростков, которым кое-что должно быть запрещено? Очень просто — по степени урбанизации и экономического развития. Каков процент городского населения?.. Выросло два поколения в городах или еще нет?..

Проблема вовсе не том, что ислам — имманентно агрессивная религия, как полагают некоторые. Проблема в людях, трактующих ислам. Возьмем татар. Они мусульмане. Но никаких проблем с татарами у нас нет. Более того, мы их не очень-то и отделяем от русских. Они — это мы. Подавляющее большинство россиян никакой разницы между русскими и татарами вообще не видит и даже не задумываемся о ней. Почему? Потому что татары абсолютно социализированы, они давно огорожанились, как и русские. Они такие же мусульмане, как мы христиане. Мусульмане-лайт. И если бы не ошибочный курс Кремля на возрождение «традиционных религий», мы вообще были бы неотличимы. Потому что люди индустриального и тем более постиндустриального общества не имеют национальности. Они горожане. И этим все сказано.

Современный мир не может обойтись без эмигрантов. Но он не может и позволить им оставаться самими собой. Таким образом, толерантность к цвету кожи и акценту оставляем. А вот мультикультурализм должен быть уволен…

С момента публикации этой статьи в интернет-журнале «Медведь» мир уже не останется таким, как прежде. Теперь, когда проведена четкая граница между мультикультурализмом и фашизмом, между тем, что хорошо и что плохо, прежнюю вялую пораженческую политику по отношению к мигрантам проводить нельзя. Мигрантов нужно ассимилировать. Несмотря на протесты — как ребенку надо делать укол, несмотря на его слезы. Боюсь только, что Европа журнал «Медведь» не читает. И потому над ней продолжают витать тревожные вопросы без ответов. Что чревато новыми брейвиками и новыми поджогами автомобилей в парижах…