Новая газета,  Выпуск № 21 от 25 февраля 2013 г.

Уже шестые сутки средь местной маеты
Я слышу плач малютки, российской сироты.
Из русского детдома доносятся слова
Про детского наркома, Астахова П.А.
— Как много детских страхов вошло сегодня в явь!
Оставь меня, Астахов, пожалуйста, оставь!
Российские сироты знавали злые дни,
Но от твоей заботы рыдают и они.
В России много классов: есть креативный класс,
Но он не очень массов и несколько пригас.
Есть коллективный пукл — все знают их толпу, —
Он состоит из кукол, им управляет Пу.
А есть еще покакл, послушных кадров класс, —
Я потому заплакал, что взялся он за нас.
Воспитан я в детдоме под кличкою Дебил,
Знал много горя кроме, но ты меня добил.
Отказник я проклятый, как будто я еврей.
Меня не пустят в Штаты по милости твоей.
Сижу я безотрадно среди облезлых стен,
Учу я слово «падла» и слово «омбудсмен»...
Ты просто злобный гений с кинжалом и в плаще!
Теперь усыновлений не будет вообще!
А с мальчиком в Техасе ты так ошибся, Паш,
Что вызвал в нашем классе большой ажиотаж.
Ты выл, как слон в вольере, ты выбился из сил!
Потом Лавров у Керри прощения просил.
Мы дефективный класс-то, и в нашем классе всяк
Обделывался часто, но все-таки не так.
Оставь сироток, Паша, не совершай греха!
Итак-то участь наша достаточно плоха.
Езжай-ка без истерик
С медалью на груди
На свой Лазурный берег
И тихо там сиди.