Начало массовых самозахватов земли[править | править исходный текст]

К апрелю 1917 года известие о произошедшей Февральской революции окончательно доходит до самых отдалённых уголков страны. Крестьянство реагирует на него возобновлением массовых самозахватов земли в ожидании «чёрного передела». В апреле министерство земледелия зафиксировало 205 «аграрных беспорядков», охвативших 42 из 49 губерний Европейской части России.
В мае зафиксировано «аграрных беспорядков» 558, в июне 1122. В июле-августе количество беспорядков снижается из-за необходимости вести активные полевые работы, однако осенью 1917 происходит взрыв. Уже во время небольшой паузы между полевыми работами в июле официально зарегистрировано 2 тыс. беспорядков, с 1 сентября по 20 октября — более 5 тыс. 3 сентября 1917 года власть в Тамбовской губернии захватил крестьянский Совет, своим «распоряжением № 3» от 11 сентября передавший в собственность крестьянских общин всю помещичью землю вместе со всем хозяйственным имуществом. По воспоминаниям Суханова Н. Н., «Мужички же, окончательно потерявшие терпение, начали вплотную решать аграрный вопрос — своими силами и своими методами. Им нельзя было не давать земли; их нельзя было больше мучить неизвестностью. К ним нельзя было обращаться с речами об „упорядочении земельных отношений без нарушения существующих форм землевладения“… И мужик начал действовать сам. Делят и запахивают земли, режут и угоняют скот, громят и жгут усадьбы, ломают и захватывают орудия, расхищают и уничтожают запасы, рубят леса и сады, чинят убийства и насилия. Это уже не „эксцессы“, как было в мае и в июне. Это — массовое явление, это — волны, которые вздымаются и растекаются по всей стране. И опять случайные известия за эти недели: Кишинев, Тамбов, Таганрог, Саратов, Одесса, Житомир, Киев, Воронеж, Самара, Чернигов, Пенза, Нижний Новгород… „Сожжено до 25 имений“, „прибыл для подавления из Москвы отряд“, „уничтожаются леса и посевы“, „для успокоения посланы войска“, „уничтожена старинная мебель“, „убытки исчисляются миллионами“, „идет поголовное истребление“, „сожжена ценная библиотека“, „погромное движение разрастается, перекидываясь в другие уезды“… и так далее без конца»[2].
По данным исследователя Иллерицкой И. В., на момент 25 октября 1917 года «аграрным движением» было охвачено, 91,2 % уездов.
Самозахваты далеко не ограничивались только помещичьими землями; зачастую их жертвой становились «отрубники», вышедшие из крестьянских общин во время столыпинской аграрной реформы. Имели место и случаи столкновений между различными деревнями.

ОСЕНЬ 1905 г., В. ДЕРЕВНЕ

Осенью 1905 г. жизнь в деревне изменялась - как под влиянием городских событий, так и сообразно собственному укладу. Манифест 17 октября стимулировал крестьянское движение. Крестьяне восприняли его как правовую, от царя, основу для активных действий. В селе Кротовка Самарского уезда крестьянин Шаров так разъяснял Манифест: "Теперь свободно, айдате, ребята, валите теперь к помещикам и разграбляйте их добро - за это теперь ничего не будет". Среди крестьян укрепилось убеждение, что отныне земля и все имущество землевладельцев по закону принадлежат крестьянам.

Осенью 1905 г. крестьянское движение приобрело необычайный размах. Пик его пришелся на ноябрь: 246 выступлений из 495 за год. Особенно часто поднимались крестьяне Бузулукского уезда, затем Самарского, Бугурусланского, Бугульминского. По-прежнему, значительная часть выступлений была связана с острой нехваткой леса (82 случая зафиксировано только в ноябре), пастбищ и т.д. Новое, что принесла осень 1905 г., - использование самых острых форм борьбы: захват земли, разгромы и поджеги усадеб. В 1905 г. в губернии было разгромлено 75 усадеб - почти все в ноябре. По данным министерства внутренних дел, убытки самарских латифундистов от погромов и поджегов составили 3 915 015 р. - большие потери понесли землевладельцы только в Саратовской губернии. Разгромы, "красный петух" - традиционные формы проявления крайнего недовольства крестьянства. Жестокость, вандализм порождались условиями бытия российского крестьянства. Проникшись мыслью, что земля должна быть у тех, кто ее обрабатывает, а частных земельных владельцев быть не должно, поскольку "земля - ничья, земля - божья", крестьяне не видели в тот момент иных средств, для реализации своего права на землю, кроме как "выкурить" землевладельца, защищаемого всей мощью государства.

Первым было разгромлено имение Докучаевой в Хворостянской волости. 16 ноября в имение явилось несколько крестьян, которые, взломав запоры, похитили немало ценных для крестьянского быта вещей. Это был пролог. 19 ноября прибыли, кто на телегах, кто пешком, 400 крестьян, выгнали охрану, вывезли, что можно, многое разгромили. Все это повторилось 24 ноября. В результате быловывезено30 тыс. пудов хлеба, сельскохозяйственные орудия, инвентарь, повозки, сбруя, птица, постройки сожжены. Почти все погромы имений в губернии проходили с 19 по 28 ноября, большинство с 22 по 25. Крестьяне сел Герасимовка и Коржевка Буэулукского уезда 24 ноября разгромили хутора помещиков Мжельского, Сапрыкина, Свеницкого и Суботиной: увезли, хлеб, инвентарь, другое имущество, часть хуторов сожгли, избили волостного старшину. В тот же день крестьяне сел Ермоловка, Новое и Старое Урметьево, Емелькино, Тимашево Бугульминского уездов разгромили имение помещиков Умова и Низе. Особую ненависть крестьян вызывал крупнейший землевладелец Аржанов, владения которого многократно громили и поджигали Ненависть к "чумазым лендлордам", латифундистам, купцам, мещанам, крестьянам порождалась крестьянским мироощущением, психологией. Громили имения в немногих волостях, преимущественно на севере губернии, где концентрировались помещичьи владения. В Самарском уезде- более всего на севере: в Литовской, Зубовской Чистяковской, Шламской волостях, где наряду с дворянскими, были огромные земельные и лесные угодья купцов: Аржанова, Марковых, Соколова, Шихобалова на юге уезда, Спасской волости, громили имения Самариных; в центре, в Богдановской и Старобуянской волостях - имения Докучаевой и Мишиной, хутора купцов Иконникова, Коробова, Масленникова.

Обращает на себя внимание специфическая крестьянская организованность. Выступления вынашивались, заранее тщательно обговаривались. Начинались они обыкновенно, по сигналу (церковного колокола, костра и т.д.), после чего вся деревня одновременно, почти все на телегах, а кто и пешком, направлялись к имению. За малым исключением, движение начиналось в сумерках. Выставлялись пикеты, чтобы предупредит о появлении полиции; молодежь вооружалась. Разобрав хлеб, инвентарь, птицу, имени громили, после чего нагруженные подводы растворялись во тьме. Несколько молодых людей поджигали дом, хозяйственные постройки.

Цементирующую роль играла община, важнейший элемент крестьянского космоса. Сельский сход принимал решение о претензиях крестьян к землевладельцу, формулировал их, постановлял, когда и как выступать. Община, - крестьянский "социум", - руководствовалась обычным правом: решения схода непременно выполнялись всеми, и ответственность была общая - в этом воплощались и этика, и психология, и атмосфера невозможности пойти против общины. Когда полковник Г.Г.Битепаж, прибыв 16 ноября 1905 г. в с. Старый Буян, приказал стражникам вызвать к нему свидетелей для допроса, те Вернулись ни с чем: сельский сход не разрешил никому являться к начальству. Ничего поделать с сельским обществом подполковник не сумел, пришлось уехать ни с чем.

В это время сельская полиция думала, пожалуй, не о том, как противодействовать стихии, а о том, как бы спастись. "Местная полиция совершенно бессильна установить агитаторов, которым крестьяне покровительствуют", - констатировало жандармское управление и приводило такие факты: "Поездки унтер-офицеров становятся небезопасными"; пристав второго стана вывез из села Алексеевка свое семейство и сам там не показывается. В качестве единственного Выхода предлагалось "безотлагательно" в каждом уездном городе разместить по сотне казаков.

Выдающимся явлением крестьянского движения стала "старобуянская республика", инициаторами которой были крестьяне села Большая Царевщина. Село это, расположенное в 30 верстах от Самары, было малоземельным: в среднем на двор приходилось 1,4 дес. надельной земли. Ближайшие леса и луга принадлежали уделу. Многие крестьяне работали на погрузке хлеба, в каменоломнях, уходили в Самару, другие города. Село было большое. Летом 1899 г. в нем открыли двухклассную школу, с осени 1901 г. проводились " воскресные занятия для взрослых. Революционная пропаганда в селе имела давнюю традицию: в 80-е гг. ее вел народник Серафимов. Народнические кружки прошли будущие руководители "республики" П.М.Солдатов, А.Т.Князев, Л.Н.Шибраев. В 1902 г. под руководством учителей братьев Петровых и фельдшера В.М.Казакова, членов эсеровской организации, был образован крестьянский кружок, деятельность которого стала особенно активной со второй половины 1904 г., когда высланный в Самару С.И.Акрамовский организовал при комитете "Крестьянский союз".

Зимой 1905 г. эсеры были постоянными гостями в Царевщине, приезжали и социал-демократы. Нелегальная литература доставлялась регулярно и в большом количестве. С весны здесь шли регулярные собрания, в которых участвовали крестьяне окрестных сел Елшанки, Курумоча и др. С лета крестьяне стали организовывать демонстрации; в октябре манифестации были особенно частыми и многолюдными. Тогда же создается боевая дружина. 23 октября на митинге в Царевщине с речами выступили представители революционных партий. Затем, подняв четыре красных знамени, с пением "Вы жертвой пали" крестьяне прошли по улицам. Решили закрыть винную лавку и остальные торговые заведения в селе. Демонстрация закончилась сбором средств в пользу бастующих рабочих. 25 октября лесная удельная стража отказалась от службы, так как не решалась противиться царевщинским крестьянам, которые распоряжались в удельном лесу, как в своем собственном. Их поддерживали крестьяне соседних сел. В октябре-ноябре, демонстрации под лозунгом "Долой самодержавие" прошли и в селе Старый Буян.

25 октября земский начальник прислал Царевщинскому сельскому обществу предписание - направить 13 ноября на волостной сход в село Старый Буян уполномоченных; для выбора волостного старшины. В середине дня 12 ноября около 200 крестьян из Царевщины, вооруженных револьверами, кинжалами, с красными флагами и пением революционных песен вошли в Старый Буян. Вечером колокольным звоном был собран сельский сход. На нем крестьяне решили изгнать местные власти, заменив их своими избранниками. Для охраны казенных, удельных и владельческих лесов была назначена специальная дружина. На следующий день был принят "Временный закон по Старо-Буянскому народному самоуправлению". Крестьяне сместили старшину и волостного писаря, избрали народное самоуправление во главе с А.Т.Князевым и Е.Д. Пеннером, организовали народную милицию. "Временный закон" отражал вековые чаяния крестьян: все земли и пастбища вплоть до созыва Учредительного собрания поступали в распоряжение волостного народного самоуправления и распределялись уравнительно между крестьянами.

Власти сразу решили расправиться с народной республикой. Однако попытки полиции и стражников нанести поражение восставшим были отражены. Тогда был собран отборный карательный отряд из казаков и жандармов во главе с вице-губернатором. 26 ноября 1905 г. республика была разгромлена. Ее руководителей и активных участников арестовали и осудили. Но весть о республике крестьян разнеслась широко по России. В тысячах и тысячах экземпляров разошелся "Временный закон" и "Прощальное письмо" царевщинского крестьянина Лаврентия Щибраева.

Неуютно чувствовали себя сельские власти и в других уездах губернии. Так, в Бузулукском уезде крестьяне сместили сельских и волостных должностных лиц в Герасимовской, Ефимской, Пронькинской, Максимовской, Патровской волостях. Губернская администрация, которую землевладельцы забрасывали жалобами, видела охватившую их панику и была крайне встревожена и даже обескуражена. Губернатор сообщал 11 ноября: "Среди населения усиливается брожения"; 28 ноября: "Положение губернии крайне угрожающее. Крестьянское движение быстро охватило все уезды", - и все просил, и просил прислать надежные части. Тревожные телеграммы слали граф Орлов-Давыдов, князь Оболенский, другие дворяне. Министр внутренних дел Дурново упрекал самарскую администрацию в "полном упадке власти и отсутствии решительных мер для подавления мятежных усилий".

Революционные партии пытались подтолкнуть крестьян к еще более крупным выступлениям. Пропагандистская литература издавалась в огромных количествах и, по свидетельству жандармского управления, уезды были "наводнены" ею. Особенно преуспели эсеры, которые сосредоточили на работе в крестьянстве основные силы. Полиция, по собственному признанию, не только но могла помешать их агитации, "но бессильна даже установить агитаторов, пользующихся покровительством крестьян". Эсеры создали значительное число крестьянских "братств", некоторые из них имели свои боевые дружины. Под руководством М.И.Сумгина началось создание самарской организации Всероссийского крестьянского союза. 18 декабря 1905 г. "Самарская газета" опубликовала за его подписью "Приглашение на Самарский губернский крестьянский съезд" на 10 января 1906 г. Деятельность социал-демократов осложнялась разногласиями внутри, организации по аграрному вопросу. Впрочем, споры сводились скорее к схоластическим упражнениям, российскую деревню равно по-книжному представляли "разделисты", "национализаторы", "муниципализаторы", и всё остальные. Значительных сил для агитации в деревне не было. Осенью 1905 г. социал-демократы имели "прочные связи" в 10 селах.