Московские леваки-водилы - бесценная кладовая ума, знаний и толерантности.

- Я ваших убеждений не разделяю, но подвезу!

Вольтер, практически.

Сел, едем.

Про «крымнаш» выяснилось, разумеется, с первых секунд. Готы, гунны, турки и греки дружно пошли лесом, указывая светлый путь незалежной Украине. Наш Крым, и все!

- Восстанавливаем историческую справедливость? - уточнил я.

- Восстанавливаем!

- Что делаем с Кенигсбергом? - задал я наводящий вопрос.

- Кенигсберг наш, - твердо ответил водитель и две минуты с чувством рассказывал про памятник Екатерине, стоящий на самой западной точке Отечества - по случаю победы в Семилетней войне, четверть тысячелетия назад…

Карта мира цементировалась у него в голове исключительно на точках русских побед. Удивительная мысль, что в Бологом мог стоять памятник Гитлеру, а в Козельске - Мамаю, просто не приходила в эту образованную голову.

- Хорошо, - согласился я, торопясь до пункта назначения изучить горизонты этой геополитики. - Курильские острова - тоже наши?

Признаться, я надеялся поставить собеседника втупик этим вопросом, но он ответил просто и гениально:

- А почему нет?

Вот и все, собственно. И должен с благодарностью заметить: мой собеседник был гораздо честнее министра Лаврова. Никаких тебе подлогов; ни мелкого крючкотворства, ни тошнотворной демагогии, просто - «почему нет?»

Ну да. Могли взять, и взяли! Право сильного.

Когда кончаются аргументы, меняются правила диспута. Не преуспевший в сицилианской защите просто надевает шахматную доску на голову противника, - и кто после этого скажет, что он не победил?

Победил, - конечно, победил! Вот же, ты над ним стоишь, а он лежит и думает: где не так пошел?

Тут есть только одна проблема.

Правда, она есть только у людей с фантазией.

Они, всмотревшись в прошлое, в состоянии представить себе будущее. Они знают, как гибнут царства - великие царства, не нашему чета… Как съеживается шагреневой кожей безразмерная карта, казавшаяся вечной (людям без фантазии). Как за сотню-другую лет от римов и вавилонов не остается ничего, кроме руин и памяти.

Как потом исчезает иногда и память.

Они знают, что такое исторический оползень, хоронящий под собой цивилизации. И они знают, что самый легкий способ стронуть этот оползень - собственная агрессия, делающая ненужной бумажкой карту мира: карт-бланш всем авантюристам этого мира, искушение воспользоваться правом сильного, приглашение порулить на геополитическом просторе…

Все это - всегда! - кончалось и кончается кровью и разрушением, хотя и не сразу, конечно, не сразу…

Люди с фантазией не хотят этого для своей Родины. Они криком кричат об опасности. Они мозолят глаза, страшно раздражают население, ломают ему кайф и портят патриотический праздник. Они становятся маргиналами и национал-предателями, пятой колонной, отрезанным ломтем, камешком в ботинке марширующего большинства…

Вавилонское это большинство хочет маршировать дальше - ему так славно маршируется с дни легких побед! Вот легионы цезаря с триумфом вернулись из галльского похода, вот сама Италия лежит распластанная под Наполеоном… А как легко вошли в Париж, айн-цвай-драй! Сколько радости, какой рейтинг у лидера нации, какое единство народа!

Айда вперед, там зашибись как хорошо.

«Почему нет?»

Потому что думать надо.

На фото: Россия. Челябинская область. 23 апреля. Во время презентации памятной серебряной монеты, посвященной присоединению Крыма к России из серии "Собиратель Земель Российских". На аверсе монеты изображен барельеф президента РФ Владимира Путина, а на обратной стороне - контур полуострова Крым.

ПРОТЕСТУЮЩИЕ В КИЕВЕ У РОССИЙСКОГО ПОСОЛЬСТВА СНЯЛИ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ФЛАГ РФ

14 июня 2014 | 20:02
Участники акции с антироссийскими лозунгами перевернули автомобили дипломатов и продолжают их громить. Отбитые части машин они бросают на территорию дипмисии, передает «Интерфакс». Ранее протестующие забросали здание яйцами и пузырьками с зеленкой. Пресс-атташе посольства сообщил, что сотрудники заблокированы и не могут покинуть здание. Милиция пока не вмешивается.

Рябцев успел простоять на площади ровно тринадцать с половиной минут. Первые три на него никто не обращал внимания, как если бы Рябцев был невидимкой. Затем прохожие стали коситься, а увидев на плакате надпись «Свободу политзаключённым», невольно ускоряли шаг. Однако уже на пятой минуте вокруг молодого человека стали толпиться зеваки. Каждый второй взял на изготовку мобильник, причём лица операторов украсились гадливыми ухмылками.

- Гля, ща по ходу цирк будет! – услышал Рябцев.

Пикетчик изо всех сил старался сохранить независимый вид, но с каждой минутой это давалось ему всё трудней. Вдруг стало не хватать кислорода. Воздух будто насытился горючими газами и ждал только искры. Когда плотность зевак достигла критической массы, одновременно с разных сторон посыпались замечания:

- Россию позорит…

- Самый умный, да? Думаешь, умнее других?

- Хааа… баааль-ной!

- Эй, фьюююить, тебе чё вообще не нравится? Ты не русский что ли?

Рябцев вспомнил про стойкого оловянного солдатика и вытянулся в струнку с отсутствующим видом.

- Наркоман! Посмотрите, у него глаза совсем обдолбанные! – вдруг заорала пожилая женщина с испитым лицом, последние три минуты приглядывавшаяся к Рябцеву со стороны. — Тут дети, между прочим! Тут общественное место! Тут люди отдыхать пришли, а этот… Смотрите, граждане, он вообще не реагирует! Обкололся травой, точно вам говорю!

- Да не наркоман он, — вступился за Рябцева небрежно одетый мужчина зрелых лет. – Обычный бездельник. Ему мозги промыли, а он, дурак, стоит тут как хрен на блюде, гранты отрабатывает…

- Грантоед!

- Я не бездельник, – сообщил толпе Рябцев. – Я специалист по системному программированию. Между прочим…

Он не успел рассказать ни о должности в крупной IT-компании, ни о куче реализованных под его началом проектов, ни даже о том, что дважды отказывался от работы за рубежом, поскольку совесть не позволяла бросить родину на произвол некомпетентности.

- Вот она, пятая колонна! Прямо среди нас ходють! – перебила его тётка с испитым лицом. – А так ведь и не скажешь. С виду вроде приличный…

- Небось из этих!

- За бочку варенья да коробку печенья…

- Да какое печенье! – напустилась тётка. – Им в долларах платят! Каждый выход – по двести долларов, это уже доказано. Много раз по телевизору передавали. Мы тут, значит, всю жизнь горбатимся за копейки, а они за американские деньги нас же и топчут, да?

- Да кто вас топчет? – не выдержал Рябцев. – Кому вы вообще нужны?

- А, так значит, мы тебе ещё и не нужны? Ну так и что ты тут встал, скарлатина? Давай шуруй отсюда, бендеровец! Иди дома протестуй!

- Фууххх, да вы поймите, — раскраснелся Рябцев, — мы с вами в одной лодке. И мы тонем. А затаптывают нас на дно как раз те, кто за этими стенами прячется!

Полуобернувшись, Рябцев хотел эффектно кивнуть подбородком на Кремль. Но в этот момент у него из рук вырвали плакат, а из-за спины прилетел подзатыльник.

- Эй-эй, полегче! Вы чего руки распускаете? – возмутился Рябцев. И тут же поразился, насколько плаксиво прозвучал его голос.

Вместо ответа, тётка смачно плюнула пикетчику в глаз. Любители видеосъёмки перешли от ухмылок к громкому ржанию.

- Гля, нормально бабулец отмачивает!

- Давай, мать, покажи ему каратэ!

Отступая под напором осатаневшей пенсионерки, Рябцев попытался возвысить голос:

- У меня одиночный пикет! Прекратите хулиганить! Это всё по закону! Я имею право… это мой город, также как и ваш!

- Твоё тут только говно, — хмуро отозвался мужик, ранее признавший в Рябцеве паразита.

Наглого вида молодчик кавказской наружности, до этого момента стоявший в сторонке и с презрительным видом жевавший сигарету, сплюнул измочаленный фильтр на землю и решительно двинулся к Рябцеву.

- Слыщь, ты чё бурагозишь, опёздл? – пророкотал кавказец тихим гортанным хрипом, встав к Рябцеву вплотную, нос к носу.

- А вы… а… а ты чего так со мной разговариваешь? – постарался не выказать страха Рябцев, скользнув взглядом по красным мокасинам, блестящей пряжке Dolce&Gabbana на брючном ремне и уловив носом густой запах поддельного парфюма «Пако Рабанн» от пушистой бороды «под рамзана». Из-под чёрной бейсболки с крупными буквами FBI и не менее чёрных бровей на Рябцева смотрели два остекленевших глаза с мутными белками и сеткой разбухших капилляров.

- Когда я начну разгаваривать, ты усрёшься, — пообещал FBI. – Пока я только интересуюсь. Ты чё, гаварю, бурагозишь тут, беспонтовый?

- Я не понимаю вашего жаргона, — насколько мог вежливо заверил Рябцев. – Я здесь стою, чтобы выразить свою гражданскую позицию.

- Родину он тут продаёт за доллары! – вмешалась тётка. – Глаза наглые, так бы и выцарапала!

- Что ты там сказал нащёт города, павтари? — всё так же тихо рокотал FBI.

- Я сказал, что это мой город. Также как и ваш. И её. – Рябцев кивнул в сторону тётки.

Зеваки с телефонами сгрудились вокруг плотным кольцом, стараясь не пропустить ни звука.

- Это мой город, — с нажимом заявил FBI, – Я здесь живу. Понял, ты? Ты что-то против меня имеешь?

- Да ничего я не имею, – засуетился Рябцев. – Ни против тебя, ни… я вообще за братскую солидарность. За то, чтобы помогать друг другу, вступаться, потому что все люди – братья.

- Братья твои в овраге лошадь доедают, — сплюнул FBI и провёл растопыренной пятернёй по лицу Рябцева.

- Гля, он ему смазь сделал! – обрадовались зеваки.

Не понимая смысла манипуляции, Рябцев в то же время уловил её глубоко оскорбительную суть. Задохнувшись от возмущения, молодой человек толкнул обидчика в грудь с криком «руки не распускай!».

- Ну вот и пиздец тебе пришёл! – воскликнул кто-то из зевак, глядя на эф-би-ая, неторопливо отстёгивающего с запястья китайский «Ролекс».

- Так, в стороны разошлись! Всем спокойно! – командным голосом прозвучало со стороны Александровского сада.

Рябцев знал, что рано или поздно менты появятся и, скорее всего, загребут. Но даже представить не мог, насколько рад будет их появлению.

Окинув профессиональным взглядом несостоявшееся поле битвы, старшина уверенно указал коллегам на Рябцева. Те взяли пикетчика под локотки и поволокли в сторону Исторического музея. Некоторое время за полицейскими следовали зеваки, одобряя зрелище возгласами и смешками. FBI испарился из виду со знанием дела, а испитая тётка семенила за Рябцевым, захлёбываясь проклятьями.

- Заведите на него уголовку! – орала пенсионерка. – Он людям отдыхать мешал, все видели! И драку чуть не устроил, тоже все видели! Хулиган! Оскорблял меня, пожилую женщину! Научите его как со старшими разговаривать! А то родители его не научили! Паразит такой! Мразь!

Менты не реагировали, будто картина была им привычна и даже успела наскучить. Доведя Рябцева до полицейского автобуса, угнездившегося под боком помпезного здания, они втолкнули его в отсек для задержанных. Салон оказался почти пуст. Лишь на задних сиденьях валялись вповалку два пьяных мужичка и громко сопели, отравляя перегаром и без того спёртый воздух. Да через два ряда от них сидел тихий таджик, задержанный за отсутствие регистрации. За клетью, отгораживающей салон от кабины, тосковал румяный конвойный.

- Пикетчик? – оживился младший сержант ППС, завидев Рябцева. – Это хорошо. А то и поговорить не с кем.

- Наговорился уже, — насупился Рябцев.

- А где плакат? – не сдался общительный полицейский.

- Порвали. И выкинули.

- Ааа, ну правильно сделали. Состав преступления. Что хоть написано-то было?

Рябцев помолчал. Выцедил из себя два слова с плаката.

- А где ты политзаключённых-то видел? – живо поинтересовался сержант. – Ходорковский что ли? Так его за воровство посадили! Да и выпустили уже давно. На свободу – с чистой совестью. Или ты про «болотников»?

Рябцев бросил тяжёлый взгляд на сержанта.

- Наверно, ты за этого, который лес пиздил через Почту России? Да? Нет? Ну, тогда за кого?

Рябцев вцепился узловатыми пальцами себе в щёки и, упершись локтями в колени, стал медленно раскачиваться взад-вперёд, будто впал в кататонию.

- Что? Жалеешь уже? – участливо осведомился полицейский. – Совестно стало?

На секунду Рябцев поднял голову и впился помутившимися глазами в ясные очи сержанта.

- Страшно стало, служивый.

- А чего ж страшно?

- За тебя страшно. За себя. За тётку беззубую, что в лицо мне плевала и плакат из рук вырвала.

Полицейский склонил голову набок, обдумывая услышанное. Увидев пылинку на погоне, брезгливо снял двумя пальцами.

- А чего за нас-то бояться? Мы на пикеты не ходим, народу отдыхать не мешаем. Не бунтуем. Это вам всё неймётся. Места себе не находите. Занялся бы чем-нибудь полезным что ли?

Рябцев открыл было рот, чтобы поведать ровеснику, как он каждое воскресенье ездит в детдом волонтёрить. Но тут же осёкся.

- Вы про совесть спрашивали, — произнёс он вместо этого.

- Ну?

- Если всех ремарков из страны выдавить, а нимёллеров в лагеря посадить, догадываетесь, что получится?

- Кого-кого?

- Неважно. Если всех мандельштамов, бабелей, вавиловых и гумилёвых выслать, расстрелять или сгноить в лагерях, а всем несогласным рот заткнуть кляпом всеобщего одобрения – что в результате получится?

- Ты про немцев, что ли?....

ПРЕЗИДЕНТ БОЛИВИИ ПРИГЛАСИЛ РОССИЮ В ОРГАНИЗАЦИЮ РАЗВИВАЮЩИХСЯ СТРАН

15 июня 2014 | 14:30
Эво Моралес выступил с таким предложением на саммите G77. Эта структура изначально насчитывала почти восемь десятков членов, а сейчас участников в два раза больше.

Ранее Россия входила в одно из самых влиятельных межгосударственных объединений – G8. Однако в ответ на политику Москвы в украинском конфликте семь других членов покинули эту структуру.