Действительно... Про Пегаса из крови Медузы знал, но что она Посейдона соблазнила - как-то неожиданно... Неужто ему нереиды было мало? Странные вкусы...

Сколько бы я ни  трудился,  если бы я носил  на спине лошадей, если  бы
крутил мельничьи жернова, все равно никогда я не стану трудящимся. Мой труд,
в чем бы он ни  выражался,  воспринимается как озорство, как беззаконие, как
случайность.  Но такова моя воля, и  я на это  согласен. Подписываюсь обеими
руками.
     Здесь  разный  подход: для меня в бублике ценна  дырка. А как же быть с
бубличным тестом? Бублик можно слопать, а дырка останется.
     Настоящий труд это -- брюссельское  кружево, в нем главное -- то на чем
держится узор: воздух, проколы, прогулы.
     А  ведь  мне,  братишки,   труд  впрок  не  идет,  он  мне  в  стаж  не
зачитывается.
     У  нас есть библия  труда, но  мы  ее  не ценим.  Это рассказы Зощенко.
Единственного человека,  который  показал  нам  трудящегося, мы  втоптали  в
грязь.  А я  требую памятников  для  Зощенко  по всем  городам  и  местечкам
Советского Союза или по  крайней  мере, как для  дедушки  Крылова, в  Летнем
Саду.
     Вот у кого прогулы дышат, вот у кого брюссельское кружево живет!
     Ночью на  Ильинке, когда Гум'ы и тресты спят  и разговаривают на родном
китайском языке, ночью по Ильинке  ходят анекдоты. Ходят  Ленин  с Троцким в
обнимку,  как  ни в  чем ни бывало. У одного ведрышко  и константинопольская
удочка в руке. Ходят два еврея, неразлучные двое -- один вопрошающий, другой
отвечающий, и  один все спрашивает, все спрашивает, а другой все крутит, все
крутит, и никак им не разойтись.
     Ходит  немец-шарманщик с шубертовским  леерка-стеном, такой  неудачник,
такой шаромыжник... Ich bin arm. Я беден.
     Спи, моя милая... Эм-эс-пэ-о...
     Вий читает  телефонную книгу на  Красной площади. Поднимите мне веки...
Дайте Цека...
     Ходят армяне  из города Эривани с зелеными крашеными селедками. Ich bin
arm -- я беден.
     А в Армавире на городском гербе написано: собака лает, ветер носит.

Осип Мандельштам. Четвертая проза

"- А вы знаете, что СО?
А вы знаете, что БА?
А вы знаете, что КИ?
Что собаки-пустолайки
Научилися летать?
Научились точно птицы,-
Не как звери,
Не как рыбы,-
Точно ястребы летать!

- Ну! Ну! Ну! Ну!
Врешь! Врешь! Врешь! Врешь!
Ну, как звери,
Ну, как рыбы,
Ну еще туда-сюда,
А как ястребы,
Как птицы,-
Это просто ерунда!"

Американцы как-то сделали программу для определения авторства. Ну и по своему обычаю испытали на евангелии от (не помню, кого). Оказалось, что текст писали 5-6 авторов.

Долгожителем был, однако...

Есть в наших днях такая точность,
Что мальчики иных веков,
Наверно, будут плакать ночью
О времени большевиков.
И будут жаловаться милым,
Что не родились в те года,
Когда звенела и дымилась,
На берег рухнувши, вода.
Они нас выдумают снова —
Сажень косая, твердый шаг —
И верную найдут основу,
Но не сумеют так дышать,
Как мы дышали, как дружили,
Как жили мы, как впопыхах
Плохие песни мы сложили
О поразительных делах.
Мы были всякими, любыми,
Не очень умными подчас.
Мы наших девушек любили,
Ревнуя, мучаясь, горячась.
Мы были всякими. Но, мучась,
Мы понимали: в наши дни
Нам выпала такая участь,
Что пусть завидуют они.
Они нас выдумают мудрых,
Мы будем строги и прямы,
Они прикрасят и припудрят,
И все-таки пробьемся мы!
Но людям Родины единой,
Едва ли им дано понять,
Какая иногда рутина
Вела нас жить и умирать.
И пусть я покажусь им узким
И их всесветность оскорблю,
Я — патриот. Я воздух русский,
Я землю русскую люблю,
Я верю, что нигде на свете
Второй такой не отыскать,
Чтоб так пахнуло на рассвете,
Чтоб дымный ветер на песках...
И где еще найдешь такие
Березы, как в моем краю!
Я б сдох как пес от ностальгии
В любом кокосовом раю.
Но мы еще дойдем до Ганга,
Но мы еще умрем в боях,
Чтоб от Японии до Англии
Сияла Родина моя.

П. Коган

И что я поддельною болью считал,
То боль оказалась живая,-
О боже! Я. раненный насмерть, играл,
Гладиатора смерть представляя!

Г. Гейне

Булат Окуджава

                                    Евгению Евтушенко

Надежда, я вернусь тогда, когда трубач отбой сыграет,
Когда трубу к губам приблизит и острый локоть отведет.
Надежда, я останусь цел: не для меня земля сырая,   
А для меня - твои тревоги и добрый мир твоих забот.   

Но если целый век пройдет, и ты надеяться устанешь,
Надежда, если надо мною смерть распахнет свои крыла,
Ты прикажи, пускай тогда трубач израненный привстанет, 
Чтобы последняя граната меня прикончить не смогла. 

Но если вдруг когда-нибудь мне уберечься не удастся,
Какое новое сраженье ни покачнуло б шар земной,
Я все равно паду на той, на той далекой, на гражданской,
И комиссары в пыльных шлемах склонятся молча надо мной.

1957

"Чудовища вида ужасного
Схватили ребенка несчастного
И стали безжалостно бить его,
И стали душить и топить его,
В болото толкать комариное,
На кучу сажать муравьиную,
Травить его злыми собаками...
Кормить его тухлыми раками.
Тут ночь опустилась холодная,
Завыли шакалы голодные,
И крыльями совы захлопали,
И волки ногами затопали,
И жабы в болоте заквакали...
И глупые дети заплакали..
Взмолился тут мальчик задушенный,
Собаками злыми укушенный,
Запуганный страшными масками...
И глупыми детскими сказками
Помилуй меня, о Чудовище!
Скажу я тебе, где сокровище.
Зарыто наследство старушкино
Под камнем...на площади Пушкина!"

"Не верь, не бойся, не проси"

Это о победе рыночных отношений?

[youtube]http://www.youtube.com/watch?v=xNPAxvcAfyc&feature=related[/youtube]

Я, гений Игорь Северянин,
Своей победой упоен:
Я повсеградно оэкранен!
Я повсесердно утвержден!

От Баязета к Порт-Артуру
Черту упорную провел.
Я покорил литературу!
Взорлил, гремящий, на престол!

Я - год назад - сказал: "Я буду!"
Год отсверкал, и вот - я есть!
Среди друзей я зрил Иуду,
Но не его отверг, а - месть.

"Я одинок в своей задаче!"-
Прозренно я провозгласил.
Они пришли ко мне, кто зрячи,
И, дав восторг, не дали сил.

Нас стало четверо, но сила
Моя, единая, росла.
Она поддержки не просила
И не мужала от числа.

Она росла в своем единстве,
Самодержавна и горда,-
И, в чаровом самоубийстве,
Шатнулась в мой шатер орда...

От снегоскалого гипноза
Бежали двое в тлен болот;
У каждого в плече заноза,-
Зане болезнен беглых взлет.

Я их приветил: я умею
Приветить все,- божи, Привет!
Лети, голубка, смело к змию!
Змея, обвей орла в ответ!

               2

Я выполнил свою задачу,
Литературу покорив.
Бросаю сильным наудачу
Завоевателя порыв.

Но, даровав толпе холопов
Значенье собственного "я",
От пыли отряхаю обувь,
И вновь в простор - стезя моя.

Схожу насмешливо с престола
И, ныне светлый пилигрим,
Иду в застенчивые долы,
Презрев ошеломленный Рим.

Я изнемог от льстивой свиты,
И по природе я взалкал.
Мечты с цветами перевиты,
Росой накаплен мой бокал.

Мой мозг прояснили дурманы,
Душа влечется в примитив.
Я вижу росные туманы!
Я слышу липовый мотив!

Не ученик и не учитель,
Великих друг, ничтожных брат,
Иду туда, где вдохновитель
Моих исканий - говор хат.

До долгой встречи! В беззаконце
Веротерпимость хороша.
В ненастный день взойдет, как солнце,
Моя вселенская душа!

Кстати, на самом известном портрете Северянин, мне кажется, чем-то сильно напоминает Полиграфа Полиграфовича Шарикова из фильма... Мне кажется, что он сыграл бы лучше Толоконникова.

Отредактировано А.К. Трубицын (25-12-2008 02:36:50)

"exegi monumentum..."