Да, мне тоже очень понравилось! Это дает людям некоторую надежду. Без надежды - тоска.
Спасибо вам за надежду для всех достойных людей в России.
Чем хороша эта идея, что она почти не сопряжена с политическим противостоянием.(по крайней мере его может быть минимум)

Лучше там, где тепло и где яблоки. Например, в районе Азова. Там и остров Крым рядом. Можно и в Крым частично...
Это может быть полузаброшенная станица. Из нее можно сделать славный городок по типу академгородков, которые нам знакомы. Там можно заниматься всем, что по душе: от с/х до компьютерной техники.
А Запад и Ближний Восток вам поможет

Ну, значит, Крым. Со мной работает коллега, который из Крыма. Он говорит, что там земли хватает.

Там покупают землю все, кто платит.

Но при этом обязаны подчиняться властям и их законам. Но Вы же говорите об организации какой-то суверенной республики.

Да, жуткая проблема. Эти люди не интересны окружающим, законодателям и государству. Им предоставлено подыхать. Гуманность, ничего не скажешь.

http://philanthropy.ru/news/2011/01/03/4796
В американском городе Канзас-Сити «Тайный Санта» выбрал необычный способ помочь тем, кто по тем или иным причинам оказался за чертой бедности. Главный персонаж новогодних и рождественских праздников заходит в магазин уцененных товаров и в необычной форме оказывает материальную помощь его посетителям, передает РБК со ссылкой на местный телеканал KMBC TV.

Санта подходил незаметно к тому или иному покупателю и невзначай ронял некоторую сумму денег – от $100 до $500. После этого обращался к посетителю магазина со словами: «Должно быть это ваше» или: «Наверное, вы обронили это». В первую очередь Санта старался помочь тем, кто пришел в магазин с детьми. Посетители магазина были очень рады поступкам Санты, а некоторые даже благодарили его со слезами на глазах. Однако, во избежание неприятностей, американского «деда мороза» сопровождал полицейский, так как магазин, где проходила акция, расположен в бедном районе Канзас-Сити.

«Тайный Санта» – традиция дарения подарков, распространенная в США, Великобритании и ряде других стран. Ее смысл в том, что какая-либо группа людей или какой-то конкретный человек дарит подарки всем подряд, либо всем участникам какой-либо социальной группы. Она распространена в семьях и рабочих коллективах. Кроме того, эта традиция может носить характер и благотворительной деятельности, как в данном случае. Непременным ее условием является анонимность – то есть дарящий подарок не называет своего имени и не показывает лица, скрывая его, например, маской Санта Клауса

баблосборник очередной.

Памяти свиньи:
ТЕКСТ ОЛЕГА КОВРИГИ.

Во время записи альбома «Пейте с нами» оператор попросил его поговорить в микрофон. И мы услышали:
                             
«В воскресный день с сестрой моей мы вышли со двора.
«Сейчас поедешь в Израиль»- сказала мне сестра.
Вот через площадь мы идем - и входим, наконец
В большой, красивый самолет
Я понял: все, пиздец!»

Очень жаль, что этот шедевр на пленку не записали…

У него была басистка, Мява, к которой он относился очень хорошо и часто ее вспоминал: «Дней за десять, до того как она померла, я ей говорю: «Слушай, если ты будешь так продолжать и дальше, то скоро помрешь». Она там со своим мужчиной смешивала разные сильные наркотики. А потом как-то просыпаюсь, смотрю: Лия Петровна подходит, садится ко мне с таким видом… Я ей говорю: «Мява, что-ли померла? Так и скажи!»

«Если помер, значит сдох –
И нельзя придумать лучше
Отвратительный кобсдох
В развеселой нашей куче…»

…Для записи «Юнкеров» Васе Серову нужна была акустическая гитара. Мой приятель привез двенадцатиструнную гитару, купленную еще лет двадцать назад. Я ее увидел – и говорю: «О! По-моему, эта гитара в свое время стоила 98 рублей». А Вася на это: «Нет, не 98, а 112». И тут Свинья говорит: «Абсолютно точно, что 98, потому что мы вместе с Цоем покупали ему точно такую же гитару. Его родители уехали не месяц и оставили ему 100 рублей. На 98 рублей мы купили гитару, а на два рубля он накупил беляшей, которыми дико отравился и лежал несколько дней совершенно  зеленый. Что было вполне в его духе. И вообще, только такой человек как Цой мог въебаться в стоящий автобус на совершенно пустом шоссе».

По отношению к нам со  Славой он совершил только один нетоварищеский поступок – это то, что он помер. На похоронах, когда все подошли прощаться, Слава подошел к гробу, взял парня за плечи, потряс его (так, что народ испугался, что гробешник сейчас свалится) и громко сказал: «Андрюха, вставай!».

Надо сказать, что Панов вообще хорошо относился к людям и не делал никому никаких гадостей. Другое дело, что если ты уж связывался с ним, то приходилось расхлебывать его приключения, следить, чтобы он не писал в клумбы, чтобы его не забрали в менты, чтобы не нажрался до начала концерта и тому подобное.
На похоронах Коля появился в абсолютно новом обличье. Это был уже совсем не тот Ник Рок-н-Ролл, к которому мы привыкли, а непьющий, респектабельный и хитроватый директор Тюменского рок-театра «Белый Кот». При этом от него исходила какая-то мощная положительная энергия, свойственная уроженцам далеких суровых сибирских просторов, и я все кидался к нему, как к «лучу света в темном царстве» и начинал его радостно бить. А Марьяна Цой, осудившая меня за неблаговидное поведение в крематории, говорила: «Ну что, Коля, приятно тебе Ковригинским перегаром дышать?». А потом мы с Колей поехали в Москву – и он все спрашивал меня: «Ну что, Олега, Петрушки в глазах уже не стоят?» - Нет, отвечаю, «петрушка в глазах уже не растет»…

В свое время Задерий под запись своего нового альбома выманил  у меня 300 долларов, полученные из фонда Сороса, когда я еще был научным сотрудником – и благополучно пропил их. Свинья отреагировал на эту историю словами: «Ну вот!  Где же я-то был?». При этом он сам в этом смысле был весьма щепетилен. В его случае требование оказать «морально-материальную поддержку», как правило, означало не более, чем купить бутылку. Отказать ему в этом было весьма непросто, но реальные деньги он брал у товарищей только в самых крайних случаях и относился к ним бережно. «Если можешь, пришли 300 рублей…» - «А тебе они очень нужны?» - «Ты же знаешь, если бы не очень, то я бы не просил». И я действительно знал, что если он просит, то дома у них сейчас есть нечего, а эти 300 рублей он должен в «Химию» (магазин, который давал им  с Лилией Петровной еду в кредит).

В студии «Мизантроп» окно в аппаратной выходило к пожарной лестнице. В хорошую погоду мы перелезали по этой самой лестнице на крышу соседнего дома, который стоял перпендикулярно нашему и имел общую стену с аппаратной. Однажды мы с Элей Шмелевой лежали на этой крыше и смотрели, как «Аркестр АУ» в очередной раз прослушивает инструментальную часть «Не зарекайся». При этом Свинье особо делать было нечего и он слонялся по аппаратной. Накладывать голос было еще рано, но ему вдруг захотелось спеть.
Он подошел к открытому окну – начал петь под уже записанный инструментал. И пел он с полной отдачей, как артист настоящий. А мы смотрели на это окно в полном восторге, и я помню, что где-то в середине песни у меня вдруг возникла мысль: «Неужели сейчас это все сейчас кончится и больше никогда не повторится?!».

Однажды мы пошли на оптовый рынок, который был  тогда около метро «Новослободская». Купили там вино и пошли его пить на стройку рядом с рынком. Пока мы его пили, начался дождь с грозой. Мы втроем попытались укрыться, а Свинья выбежал под дождь и стал петь песню «Лето»: «…А когда гроза растает, ливень следом волоча, то никто и не узнает, кто на улице кричал… Это несомненно лето к нам пришло, значит будет что-то хорошо».

Студия «Мизантроп» находилась в обычной московской квартире на Остоженке.
Достаточно большой для того, чтобы сделать там студию, но недостаточно большой, чтобы студия не мешала остальным жителям квартиры, в частности, маме хозяйки студии, Инессе Викторовне.

Однажды, когда она шла по коридору с сумками, Свинья подкрался к ней сзади и обнял. Будучи женщиной решительной, Инесса Викторовна тут же выхватила из сумки какую-то рыбину – и начала «ейной мордой» охаживать Свинью с криком: «Ах, ты, пьянь проклятая!». При этом она говорила Эльке: «Музыкантов твоих терпеть не могу! Всех до единого! Единственный нормальный человек – это Свин. Жаль, только, что он так сильно пьет».

Хорошо, что она не знала, что однажды он чуть было не выкинул с четвертого этажа ее любимого кота. То есть он его выкинул, но не заметил, что в окне было второе стекло, которое разбилось, но кот остался цел и невредим. Это был, наверное, самый «свинский» из всех Свинских поступков, которые я наблюдал.

Однажды мы вдвоем смотрели фильм Пазолини «120 дней Содома». После этого пошли спать, не сказав друг другу ни слова про то, что видели. А утром, убирая кассету в коробочку, я говорю: «Больше я таких фильмов смотреть не буду. Этого одного мне хватит на всю жизнь». - «И мне тоже. Вполне» - закончил обсуждение Андрей.

Как-то мы сидели на кухне, и Тропилло долго, упорно, с большим энтузиазмом учил меня жить и указывал на недостатки в работе. А я по мере сил отбивался. Свинья, наконец, не вытерпел: «Слушай, он хочет, чтобы ты сказал: «Да, я – мудак!». Скажи это – и он успокоится. Я, вот, спокойно могу сказать про себя: «Да, я – мудак!» Что тут такого?».

Самоирония у него присутствовала в полной мере. В этом смысле он был одним из немногих «настоящих панков» или «настоящих скоморохов», что на самом деле, практически одно и то же. Правда, на Свинских похоронах я имел возможность убедиться, что так считают далеко не все.

Его хоронили в крематории, и тетя, которая вела процедуру «прощания», стала скорбным голосом рассказывать, что от нас ушел «примерный сын и заботливый отец», что наступают «самые скорбные минуты»… Я вообще не собирался ничего говорить, но тут вдруг стало ясно, что если я ничего не скажу, то с этими словами сейчас и увезут нашего парня, как будто это и не он вовсе, а какой-нибудь обычный член профсоюза, чей-то коллега. И я раскрыл свой рот и сказал  что-то типа: «Да что мы тут устроили? Что мы тут стоим и «жопы криво морщим»? Ведь все-таки это не кто-нибудь, а Главный Петрушка Советского Союза!». Тут ко мне подбегает кто-то из фанатов «Автоматических Удовлетворителей» и бьет меня прямо по рылу.

Его, конечно, тут же оттащили, а  Тропилло отвел меня в сторону. Потом, когда мы уже вышли на улицу и пошли куда-то, я вдруг начал рыдать на его широкой груди, говорить, как я его люблю, и что в этом городе живут очень хорошие люди, которые часто оказываются мудаками и почему-то «сидят на жопе» и ничего не делают. И он, Тропилло, может быть, единственное исключение. А он меня утешал и говорил, что про «Главного Петрушку Советского Союза» я был совершенно прав, и кто-то все равно должен был об этом сказать.

Главный Петрушка Советского Союза…

Зашел на Руслиберал. И как выкупался в дерьме. Те же дискуссии о евреях с рогами.
Я там вырвал и удалился восвояси.