Статья расположена по адресу: http://www.ej.ru/?a=note&id=8732
ГЕОРГИЙ САТАРОВ
Итоги года. Мелочи истории
Уходящий 2008 год закрывает восьмилетний период президентства Владимира Путина. Один из привратников у двери — кризис, навалившийся в этом году на мир и на нас столь же неожиданно, сколь и закономерно. Его масштаб, теперь это становится очевидным, превысит масштаб кризиса 1998 года. Его ожидаемая длительность будет аномальна. Расчеты на помощь извне несостоятельны. К тому же за восемь лет второго российского президентства разрушены автономные институты адаптивности, которые могли бы смягчить удары кризиса и помочь извлечь из него пользу. Все это разрушает расчеты, которые, как подозревают комментаторы, власть делает на основании комбинаций, связанных с тасованием микроскопической колоды из двух карт — шестерки и джокера: как, мол, фишка выпадет? кто будет сверху, а кто снизу? — и прочие важные вещи из арсенала высокомудрых «политологов». Более прозорливые уверенно предрекают: «эпоха» кончается. И кризис вовремя обозначил сей факт, развеивая возможные сомнения. Я сознательно взял слово эпоха в кавычки и написал с маленькой буквы. Это про ельцинское президентство, про его время можно было смело писать — Эпоха Ельцина. А про нынешних — даже фамилии с большой буквы писать рука не поднимается.
Когда переворачивается последняя страница очередного исторического романа, который мы все, в полусознательном состоянии, писали своими жизнями, вполне уместно задать вопрос: а как сие произведение оценят потомки? У меня давно нет сомнений: через десятилетия наше время будут воспринимать, в лучшем случае, с недоумением. Как они (это про нас с вами) терпели весь этот маразм? Ради чего? Чего боялись? На что рассчитывали? На что надеялись? Их вопросы вполне оправданны. Ведь в российской истории были периоды и пострашнее. Но редко про какой из них можно сказать, что он был совершенно бессмысленный. Даже брежневский застой может похвастаться политикой Разрядки. При Хрущеве в космос полетел Юрий Гагарин. При Сталине надеялись на мировую революцию и покоряли Северный полюс. Гитлера победили, Европу освободили (это я про возможность оправданий, а не про суть).
А что было за эти восемь лет? Чем мы будем гордиться? Нет ответа. Я не принимаю к рассмотрению ерническую браваду: мол, никогда за всю историю человечества коррупция в отдельно взятой стране не росла так быстро, как в путинской России. По ощущению — верно. Фактически — недоказуемо. По форме — издевательство. Если сильно напрячься, то можно вспомнить победы русских теннисисток, но это, как они сами считают, заслуга Ельцина. И все?
Армия — оплот государственности. Начали восьмилетку с гибели подлодки «Курск», а закончили позором ракеты «Булава». А саму армию превратили в банду, откуда нормальный юноша может вырваться только ценой самоубийства. На чем еще держится государство? Ну конечно, на спецслужбах! У нас теперь туда идут ковать бабло. Попросту воровать. Нагло. Открыто. Масштабно. Какая к черту защита государственности. Только иногда имитируют, предпринимая мелкие кампании против самых безобидных — ученых, ветеринаров, правозащитников. Холодное сердце, короткий ум и грязные руки.
Да, вспомнил! Нас ведь всех защищает милиция! Это та самая милиция, про которую простодушный Путин сказал: «Когда гражданин России видит милиционера, он спешит перейти на другую сторону улицы». Им не до нас. У них бизнес. Вот пытать — это пожалуйста. Убить и выбросить в лесу — это запросто.
Конечно, я не прав. Основа любой государственности это, конечно, суд. Тот самый, который у нас в стране держит в застенке Бахмину и выпускает на свободу насильника и убийцу Буданова. Восемь лет назад он не был такой. За этот срок его купили, развратили, запугали. Раньше он мог вызвать в суд военного министра, любимца президента. А если любимец артачился, то президент напоминал ему о его обязанностях перед правосудием. Теперь у нас власть практически не проигрывает исков против прессы. Это только в качестве примера.
Помимо властных институтов, государство (это они так себя величаво называют) отвечает за предоставление различных общественных благ вроде медицины и образования. Что касается медицины, то, по данным Фонда ИНДЕМ, число наших граждан, вынужденных отказываться от бесплатного медицинского обслуживания, поскольку им не хватает денег на взятки, перевалило за пятнадцать миллионов. А вузы нужны нам, чтобы спасать мальчишек от службы в армии. Да и осталось в пределах десятка вузов в стране, в которых не стыдно учиться.
Я мог бы продолжать дальше. Но диагноз уже и так ясен: в стране не работает ни один институт, за функционирование которого отвечает власть. Но зато расплодились миллиардеры, в первую очередь нелегальные.
Хватит! Перечислять преступления, мерзости и просто благоглупости нынешней власти — дело мало доблестное в силу банальности занятия. Гораздо интереснее поговорить о нас самих, попробовав задать себе те самые вопросы, которые будут мучить наших потомков, пытающихся определить нашу видовую принадлежность. Ведь, с их точки зрения, у нашей жизни в течение этих восьми лет не будет никаких оправданий, кроме инерции самой жизни. Чем раньше мы начнем осмысливать переживаемый нами исторический позор, тем легче будет выход из этой болезни.
Попробуйте расковать фантазию. Представьте себе нашу страну года через три-четыре: нынешние, которые любовно называют себя «государство», либо в тюрьме, либо в эмиграции; любимые темы, что в «Российской газете», что на канале ОРТ, — свинцовые мерзости путинизма, кто, сколько и как уворовал, кто заказывал громкие убийства и т.п. Бывшие партийцы из «единой россии» бьют себя в грудь и клянутся, что, ненавидя режим, разлагали его изнутри самими собой, а «интеллигенты» на службе режима исповедуются перед обществом и рассказывают, как тяжело было им собирать материалы для будущих разоблачений. Новая власть ведет международные переговоры об аресте активов высокопоставленных сановников путинского двора и подпольных миллиардеров. Все новые разоблачения и покаяния дорисовывают странный коллективный портрет ушедшей власти: мразь и мелочь, и непонятно, чего больше. И все острее встают вопросы: чего боялись? почему терпели? И не будет ответа. Потому что самый страшный и трудный суд — это суд над самим собой.
Пойдем дальше по тропе времени. Прошло еще лет двадцать с гаком, и в году каком-нибудь тридцать третьем, отмечая сорокалетний юбилей принятия Конституции, историки будут снова недоумевать: как это можно было принять такие поправки в Конституцию в этом странном 2008 году? А основной доклад сделает все еще бодрый космонавт и помощник всенародно почитаемого первого президента России Бориса Ельцина Юрий Михайлович Батурин. И он расскажет, как принимали первую поправку в Конституцию США. Что перед этим отклонили две поправки, которые расширяли льготы и полномочия самих законодателей. А потом приняли Билль о правах, первая статья которого и образует Первую поправку к Конституции США. И эту поправку знают все школьники. И граждане страны гордятся своей Первой поправкой. А все потому, что законодатели в США начали совершенствовать свою Конституцию с расширения прав граждан. А вот наши, в 2008-м, с энтузиазмом голодных каннибалов, бросились расширять свои полномочия. И поэтому для нас это все — позорная страница истории России.
И опять это будет не вся правда, ибо круг виновников позора будет неоправданно сужен. А виновны были мы все, которые терпели мразь и боялись мелочь. И потому другие ораторы будут возводить теоретические построения в попытках объяснить все эти непонятные странности. Им захочется оправдать нас. А мы этого не заслуживаем. Ни в 2008 году, ни потом.
Автор — Президент Фонда ИНДЕМ
