М.К.: Самые мощные организации всегда были в регионах. Люди пытались сломать жизненное устройство. Найти отдушину, где они забывали бы про свои заводы, про ноющих родителей, про постоянную нехватку денег. Ходили ночью бомбили офисы Единой России, закидывали краской, делали граффити, поджигали что-то. Каждый угорал по-своему.

Навальный как Медведев. Навальный реально политик медведевского периода. Президент никакой, непонятно что за человек, кто принимает решение. Просто говорящая голова. То же самое и Навальный. Одновременно я вижу множество ребят, талантливых, умных, почему-то работающих либо на Навального, либо на других людей того же формата. Или третий вариант, условная Кичанова. Я не воспринимаю её серьёзно, как участника оппозиционного движения. Это тот самый увлекающийся хипстер. Я не знаю, что из неё вырастет и чем она будет в дальнейшем заниматься

М.К.: Зеки понимают всё немного проще, чем люди на воле. Зеки все за оппозицию. Они сидят и говорят: “Бля, молодцы ребята, охуенно!”. Наверное, всем нужно, чтобы х..й подкрался к жопе... Когда случилось, тогда человек понимает, что что-то не так. Зек он находится под пиздецом и понимает, что эти люди правы, а власть – пидарасы. И нужно выступать против них. Ему не нужно придумывать никакой мотивации. А вот людям на воле нужно сто мотиваций, чтобы куда-то выйти. Дубинки не дубинки, завтра на работу, что подумают соседи, кто эти люди...
В.Ч.: А когда зек выходит? Ваш идея с Союзом заключенных провалилась. Зеки оказались непротестующим элементом?
М.К.: Мы идеалисты. Мы хотим, чтобы все были бунтарями. Это там он зек, а на воле такой же человек.

М.К.: Война всегда говорила: “Делай как я”. Хочется заразить кого-то примером. Вот люди не боятся получить пиздюлей от мусоров. Вот люди не боятся в храме поплясать. Почему ты этого не можешь сделать? Появляются говорящие: “Да я тоже могу!”. И человек понимает, что в принципе смелых людей в России много. И в следующий раз, когда мусор у него потребует взятку, он может запросто дать ему в лицо.