Вот говорят, что разруха – в головах, да и вообще все плохое сначала – в головах, а уже потом перекидывается из них на страну, заставляя ее переживать одну неприятность за другой.

Но бывает и ровно наоборот. Страна сейчас явственным образом входит в стадию ломки, вызванную недопотреблением нефтедолларового наркотика. Это кризис, и притом долгий и тяжелый. А в головах, будь то головы начальствующих лиц или людей подчиненных, кризиса как раз и нет. Все мыслят и ведут себя прежним порядком.

За годы ничем еще не омрачаемой нефтезависимости вся российская экономическая и социальная жизнь привыкла вращаться вокруг дележки нефтедолларов и только вокруг нее.

Делил Кремль, а все прочие осаждали его мольбами. Просили области и города, просили промышленные лоббисты и кинематографисты, просили крестьяне и магнаты, просили богатые и бедные.

И почти все сколько-то получали. Причем, по мере роста нефтяных цен, у каждого была надежда на дальнейшие прибавки. У кого на доллар, у кого на миллиард, но зато у каждого. На этом и держалась вся стабильность. Наркоман, получающий возрастающие дозы любимого препарата, тоже чувствует и ведет себя стабильно. И вот, этим приращениям дозировок пришел конец.

В нынешнем году средняя цена на нефть останется такой же, как и в прошлом году – около $110 за баррель. Прибавки нефтедоходов не будет. Ситуация для последних полутора десятков лет почти исключительная. А на газ и вовсе снижается мировой спрос, и цена начинает ехать вниз. Эпоха дорожающих энергоносителей заканчивается. Даже предполагаемые удары по Ирану, если и задержат ее финиш, то ненадолго.

За 10 месяцев этого года экспорт товаров из России (а это в основном нефть, газ и мазут) вырос всего на 3,5% против января – октября 2011-го. Это, считая в долларах. Значит, с поправкой на инфляцию, роста экспортных доходов нет вовсе. Это принципиально другая картина, чем та, что была год назад. За тот же отрезок 2011-го доходы от экспорта были на 31,4% выше, чем в январе – октябре 2010-го.

Как и положено в наркотизированной экономике, одно только прекращение роста дозировок нефтедолларов приводит к застою производства, даже если сами эти дозы остаются огромными.

Вот оценки сегодняшнего состояния базовых видов экономической деятельности, выставленные Центром развития ВШЭ  . Состояние «слабого роста» зафиксировано для добычи полезных ископаемых, для розничной торговли и для сферы платных услуг. Состояние «стагнации» - для строительства и для грузооборота. Состояние «снижения» - для обрабатывающих производств, для производства электроэнергии и для оптовой торговли. В целом же состояние базовых отраслей российской экономики оценивается как «стагнация».

Застарелая и глубокая нефтезависимость выражается, помимо прочего, и в том, что без нарастающего подхлестывания нефтедолларами снижают свои показатели даже и не связанные с нефтедобычей края и отрасли экономики.

Возьмем для примера такой считающийся продвинутым и благополучным регион, как Петербург..

За январь – октябрь сборы НДС (направляемого в федеральную казну) уменьшились здесь в номинальном исчислении на 0,3% против тех же десяти месяцев 2011 года, т.е. с поправкой на инфляцию, сократились, минимум, процентов на 7. А поступления налога на прибыль (в основном идущего в городской бюджет) и вовсе упали на 16,4% даже и по номинальному счету. И в целом петербургский бюджет в нынешнем году беднее, чем в прошлом.

Похожие проблемы наметились в большинстве российских краев.

Иначе говоря, развитие кризиса в нашей стране начинает напоминать то, что уже пять лет происходит в богатых странах: экономика идет вниз или топчется на месте, госдоходы снижаются, а запас хитростей, позволявших вопреки этому увеличивать госрасходы, уже более или менее исчерпан.

Поэтому расходы там систематически снижают, начиная, естественно, с военных, стараются улучшить атмосферу для предпринимательства и всячески хлопочут об увеличении экспорта. И все это происходит там в борьбе политических, социальных и хозяйственных коалиций, из которых одни делают упор на урезке расходов, другие – на их сохранении при росте налогов, но при этом все понимают, что ресурсы государства предоставляются ему гражданами и субъектами экономики, а не падают с небес.

В нашей стране все наоборот. Никаких коалиций, кроме прямолинейно требующих для себя денег и ни на что вокруг не обращающих внимания, у нас нет.

Только у нас военно-промышленные и прочие силовые лоббисты именно сейчас добились резкого роста трат на свои ведомства. Где-нибудь в Соединенных Штатах, не говоря о более скромных державах, предел их мечтаний – отстоять прежний уровень финансирования.

Но под общественным давлением эти мечты повсюду рассыпаются.

А у нас какой-либо общественной коалиции, стоящей за сокращение силовых расходов, нет вообще. Общество привыкло считать нормой ежегодный нефтедолларовый рост всех расходных статей и отказывается осознать, что сегодня это уже нереально.

Соответственно, и кремлевские распределители денег различать между реальным и нереальным просто отказываются. За первые три квартала нынешнего года траты на оборону, безопасность и правоохранительную деятельность выросли в номинальном выражении на 29% или на 0,55 трлн руб. против первых трех кварталов года предыдущего. Это не программы и планы, о которых сплошь и рядом молча забывают. Это текущая практика. Из которой вполне логично вытекают крутое уменьшение федеральных субсидий регионам (с 1,31 трлн руб. до 1,16 трлн руб.) за те же отрезки времени и все растущее желание спихнуть на других образовательные и медицинские траты.

Ситуация в здравомыслящем обществе просто невозможная. У регионов как раз сейчас уменьшились собственные доходы, а тут им еще урезают субсидии и одновременно накладывают на них повинность выполнить путинские предвыборные обещания насчет роста зарплат учителям, врачам и профессорам.

Бог с ними, с юридическими формальностями. Понятно, что президент вообще не уполномочен указывать субъектам федерации, как им распределять свои бюджеты. Но ведь об этих формальностях забыли давным-давно и вовсе об этом не жалели. Все этажи власти привыкли без отказа получать корм из общего нефтедолларового котла и явно не понимают, что теперь дележек без драки больше не будет. Котел пустеет.

«Можно ли дать что-нибудь философу и другу, если философу и так принадлежит весь мир, а у друзей все общее?» — вопрошал древний мыслитель. В эпоху дорожающей нефти наше начальство вообразило, что отыскало ответ на этот проникновенный вопрос. Если дружба держится на дележке нефтедолларов, и этих нефтедолларов все больше, то другу всегда найдется что дать, даже если он философ.

Как ни прискорбно, но эту философскую систему усвоило и все остальное общество.

Именно поэтому у нас нет сколько-нибудь заметных социальных коалиций, добивающихся свободы предпринимательства. Ведь почти весь бизнес не прямо, так косвенно, вовлечен в дележку нефтедолларового потока, а с бюрократией, от произвола которой он якобы так страдает, образует одно целое. Они друзья, и у них все общее.

По этой же причине почти не появляются у нас и коалиции, которые бы отстаивали интересы современных экспортных отраслей. Промышленные лоббисты, приученные есть из рук начальства, гораздо быстрее приходят к противоположной мысли – как трусливые дети, требующие чтобы взрослые круглосуточно защищали их от нехороших чужих мальчишек, они думают только о консервации своего монопольного положения на домашнем рынке и недопуске сюда конкурентов извне.

И так на всех этажах, сверху донизу.

Заработки большей части «креативного класса» в конечном счете происходят из того же нефтедолларового раздаточного котла, что и зарплаты тружеников «Уралвагонзавода».

Поэтому кухонные критики системы в массе своей и не готовы по-настоящему отделиться от властей. Они ведь с ними в потребительском партнерстве.

Без федеральных нефтедолларовых субсидий не выплачивались бы и нынешние пенсии. Рядовому человеку еще только предстоит понять, что другого пенсионного источника, кроме социальных взносов, больше не будет. А пока он этого не осознал, осмысленного выбора той или другой пенсионной системы от него ждать не надо.

Сегодня наша страна – это страна с наркотизированной экономикой, в которой начинается ломка, и с людьми, еще не понявшими, что через эту ломку и через сопутствующий ей экономический, социальный и политический кризис обязательно придется пройти. С людьми без кризиса в головах.