Верховный суд Башкирии разрешил жителям деревни Шаймуратово расплачиваться "шаймуратиками". Так называются местные деньги, а точнее — товарные талоны. На них можно купить продукты только в одном селе. Такую систему взаиморасчетов предложил местный фермер. Но своеобразную валюту пыталась запретить местная прокуратура.
На "шаймуратики" можно купить любой товар в местных магазинах, можно даже рассчитываться ими за услуги. Однако замена денег пришлась не по нраву прокуратуре, которая отменила хождение валюты. Но предприниматель подал апелляцию. На сторону фермера встал Верховный суд республики, который легализовал "шаймуратики". Эти товарные билеты смогли поднять всю деревенскую экономику.
Казалось бы, ничего необычного: в сельском магазине покупатели рассчитываются за товары. Но к оплате кассир принимает вовсе не рубли, а так называемые "шаймуратики" — местную деревенскую валюту. В кошельках сельских жителей необычные купюры появились несколько лет назад, когда сельхозпредприятие оказалось в сложной финансовой ситуации: переработчики перестали рассчитываться с крестьянами "живыми" деньгами, а накопившиеся долги не позволяли вовремя выплачивать заработную плату. Тогда фермер Артур Нургалиев с партнерами и придумал товарные билеты: сделку по ним можно совершить уже сейчас, а после обменять на реальные деньги. "Вот эти товарные талоны, — рассказывает предприниматель. — На обратной стороне банкноты – таблица, которая показывает, как эти билеты дешевеют относительно времени. Копить эти деньги нельзя, нужно только тратить".
Внешне они действительно очень похожи на банкноты: с разным достоинством и даже степенями защиты. Но разница в том, что билеты дешевеют: от своего номинала "шаймуратики" теряют по два процента в месяц. Когда все вокруг сидели без денег и брали товары в долг, в шаймуратовских магазинах выручка стала расти как на дрожжах.
Эффект от новой экономической модели в Шаймуратово почувствовали почти сразу. Внедрение своей внутренней валюты позволило не только выжить самому сельхозпредприятию, но и задвигало всю деревенскую экономику. Впервые за много лет товарооборот вырос сразу в 12 раз.
Вместе с новостями об успехах в Шаймуратово нагрянула проверка. Прокуратура нашла нарушения и потребовала отменить "шаймуратики", но из обращения они не исчезли. На сторону крестьян встал Верховный суд, он признал товарные билеты законными. "Это не совсем деньги, потому что у них нет функции накопления, — говорит Михаил Хазин, экономист. — В случае с сельским хозяйством проблема состоит в том, что прибыль крестьяне получают по осени, а платить людям нужно всегда. Поэтому это — вспомогательный инструмент. Как только появляются нормальные деньги, "шаймуратики" перестают использоваться, они не конкурируют с деньгами".
Опытом по внедрению внутренней валюты заинтересовались не только соседние колхозы, но и экономисты. Оказалось, что "шаймуратики" вполне могли бы стать универсальным средством расчетов среди сельхозпредприятий в условиях кризиса. Но в планах шаймуратовских фермеров теперь — перевод всех расчетов в электронный вид. Работникам вместо бумажных купонов будут выданы пластиковые карты.

Н.Б.: А где у нас наука? Может быть, в Академии?

Л.Б.: Нет, про Академию я вообще не говорю.

Н.Б.: А тогда где же наука, с которой нет связи?

Л.Б.: А о каких еще способах совместной деятельности, кроме научных институтов, можно говорить?

Н.Б.: Я вам попробую сказать. Я благодарна университету, где мы с вами находимся, что мое здесь существование не слишком регламентировано. Когда описывают какие-то реформы образования, какие-то новшества, то все время говорят о том, как надо организовать людей. И никогда не говорят о том, что им надо дать свободу. Категория «свобода» вообще вышла из употребления. Считается так, что если человеку дать свободу, он будет только красть.

Л.Б.: Во-первых, красть, а во-вторых, согласно массовому сознанию, свобода – это беспорядок. Свобода – это, конечно, хорошо, но если ее дать, все развалится.

Н.Б.: Для того, чтобы что-то происходило в духовной области, свобода необходима. Она необходима, прежде всего. Не организация, не регламентация, не прописывание инструкций, не постоянный контроль, не отчеты многоступенчатые, а свобода. Если вы прочитаете все бумаги про болонский процесс, вы там не встретите этого слова. Так что это процесс общемировой.

То, что я имею - я боюсь об этом говорить вслух, потому что скажешь, и все исчезнет, - то, что я имею на этих пятнадцати метрах, – это участок свободы. Сюда приходят те, кто хотят, занимаются тем, чем хотят, делают то, что хотят. Добровольно! И здесь я могу спросить не «кто хочет отличиться?», не в этой смешной форме, а «кто сделает то, кто сделает то и кто сделает то?» И они говорят: «Я хочу. Я сделаю».

И это при том, что я ведь не говорю студентам, как минимизировать свои усилия, и получить диплом, потратив поменьше сил. Напротив, они хотят этим заниматься, потому что это – их.