Сам Идрис Шах писал, что суфийские обучающие истории являются произведениями объективного искусства и с их помощью передается (точнее, может передаваться при наличии правильного места, времени и подготовленного человека) Высшее Знание. Мы не можем воспринять это Высшее Знание, потому что не подготовлены к нему. Более того, мы не знаем что это такое и даже часто не подозреваем о его наличии. Такой подготовке может помочь, если не только ознакомиться с историями, но изучать их и сродниться с ними. В свете этого, рассмотрение историй как аллегорий (когда это применимо), хотя и является «низшим» уровнем понимания, но все же может быть полезным методом. Сюда же можно отнести истолкование историй применительно к состояниям ума.

Проблема, указывает Шах, состоит в том, что если человек «понял» (как он считает) историю, то он понял ее только на том уровне, на котором он в данный момент находится. (Который, естественно, может быть совсем не таким высоким). Говоря точнее, он понимает историю на уровне своей обусловленности. Если человек посчитает, что «вот это и есть смысл», он как бы внутри себя ставит точку на проблеме и тем самым может отрезать шанс дальнейшего, более глубокого воздействия истории на свое «внутреннее существо». Вот, кстати, еще один пример истолкования знаменитой истории «Слепые и слон» или «Слон в темноте» Санаи и Руми - наши различные части или наши «я», ощупывающие более высокий, необычный и непонятный [обучающий] материал при нашей слепоте или в темноте нашего «сознания»...

При неоднократном прочтении обучающих историй они не просто запоминаются, но как бы «просачиваются» внутрь. Результат их воздействия может проявиться спустя длительное время и совсем не таким образом, который мы ассоциируем с «пониманием». Например, проявление может быть некой нестандартной реакцией в нужной (время, место, люди) ситуации. Истории несут учение и в таком виде, что мы можем учиться, перенимая и усваивая опыт непосредственно, без участия нашего механического разума. Если позволять нашему низшему, логическому разуму разбираться с обучающими истории привычным для него образом и результат этого и считать «пониманием», то мы можем оказаться в положении мальчика, разделившего муху на составные части и после этого удивляющегося, а где же сама муха.

За горами был расположен большой город. Все его жители были слепыми.
Однажды какой-то чужеземный король со своим войском расположился лагерем
неподалеку от города в пустыне. В королевском войске был огромный боевой
слон, прославивший себя во многих битвах. Одним своим видом он повергал
врагов в трепет.
Всем жителям города не терпелось узнать, что же это такое - слон, и
несколько слепцов поспешили к королевскому стану, чтобы выполнить эту
задачу.
Не имея никакого понятия о том, какими бывают слоны, они принялись
ощупывать слона со всех сторон.
Каждый из них, ощупав какую-нибудь его часть, решил, что теперь знает
все об этом существе.
Когда они вернулись, их окружила толпа нетерпеливых горожан. Пребывая
в глубоком заблуждении, слепцы страстно желали узнать правду от тех, кто сам
заблуждался.
Люди наперебой расспрашивали слепых экспертов, какой формы слон, и
выслушивали их объяснения.
Человек, трогавший ухо слона, сказал: "Слон - это нечто большое,
широкое и шершавое, как ковер".
Но тот, кто ощупал хобот, сказал: "У меня есть о нем подлинные
сведения. Он похож на прямую пустотелую трубу, страшную и разрушительную".
"Слон могуч и крепок, как колонна", -- возразил другой, ощупавший ногу
и ступню слона.
Каждый из них ощупал только одну из многих частей слона. Каждый
воспринял его ошибочно. Они не могли умом охватить всего: знание не бывает
спутником слепцов. Все они что-то додумали о нем, но были одинаково далеки
от истины. Созданное умом не ведает о божественном. Нельзя проложить пути в
этой науке с помощью обычного интеллекта.

Эта история приводится в переложении Руми - "Слон в темной комнате" и
взята из его книги "Месневи". Учитель Руми, Хаким Санаи, приводит эту же
сказку в более раннем варианте в первой книге своего суфийского
классического произведения "Окруженный стеной сад истины".
У обоих авторов история обращается к одному и тому же аргументу,
который, в соответствии с традицией, использовался суфийскими обучающими
мастерами на протяжении многих веков.

Полуграмотность + не самые высокие, но полностью зависящие от встроенности в систему доходы + образованское понимание патриотизма. И всё, коктейль готов.
И ещё: именно в мединститутах в советское время был зашкаливающий процент рабфаковцев и стукачей. А сейчас это поколение вовсю начальствует и преподаёт. Нетрудно догадаться, какая культура при этом воспроизводится.

Но это ещё цветочки. Главное отличие нашего врача от западного коллеги: российский врач не отвечает прямо перед законом за качество лечения. Он не может потерять лицензию - её как таковой нету. Но он прямо отвечает перед главврачом и иными чиновниками за исполнение приказов. Подробно можно почитать вот тут. Соответственно, его функция иная, его приоритеты иные. Он по сути и не врач - он младший чиновник, выполняющий директивы старшего чиновника.

Но понимают всю глубину пропасти между нашим человеком в белом халате и настоящим врачом считанные эксперты.