Невиданное за последние 600 лет отречение Папы Римского от Святого Престола вызвало волну бурных эмоций, и не только по эту сторону обитаемого мира. В понедельник, 11 февраля 2013 года, когда пришло известие об отречении, в Риме разразилась страшная гроза, и молния ударила в купол собора Святого Петра.

Впрочем, для всех, кто следил за устными и письменными выступлениями папы за последние 8 лет — с тех пор, как кардинал, глава ватиканской Конгрегации по вопросам веры (бывш. Святая Инквизиция) Йозеф Алоиз Ратцингер стал Бенедиктом XVI, — отречение не стало полной сенсацией. Уходящий Папа Римский неизменно обозначал главную проблему вверенной его попечению Церкви: явный кризис католичества в Старой Европе.

«Храмы пустеют», как говорил по другому, но очень схожему поводу покойный Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Европа, былое средоточие католичества, становится совсем секулярной, а исповедание христианской религии — чистой формальностью. Европейские политические лидеры, которые сегодня превозносят Бенедикта XVI за его «мужественный поступок», на деле проводят политику, с которой Церковь согласиться не может ни при каких обстоятельствах. Повсеместно легализуются однополые браки, усыновление детей гомосексуальными парами, на очереди — легализация эвтаназии. Огромный удар по авторитету Римской католической церкви нанесли и скандалы вокруг священников-педофилов, разразившиеся как раз при Бенедикте XVI. Открылось то, что скрывалось десятилетиями, но ответственность за случившееся, по негласным канонам истории, пришлось взять на себя старику Ратцингеру.

«Я поздно встал и на дороге застигнут ночью Рима был» ((с) Ф.И.Тютчев). Папа Ратцингер признал, что он не в силах остановить процессы, нивелирующие влияние католичества в Европе. Это можно сделать, только пойдя на кардинальные реформы в самой Церкви. Но, очевидно, Бенедикт XVI посчитал, что его 86 лет — не лучший возраст для начала таких реформ. Да и сил, физических и душевных, для попытки изменить заданный логикой Просвещения ход европейской истории уже не осталось. Отсюда и отречение. Ратцингер поступил абсолютно честно и уже благодаря этому не будет забыт историками Церкви.

Уход Папы Римского важен для нас еще и потому, что напоминает о проклятых вопросах, касающихся судьбы нашей Церкви — Русской православной церкви Московского Патриархата (РПЦ МП). Ведь она тоже нуждается в кардинальных (прошу прощения за неудачный каламбур) реформах. Именно 2012 год высветил потребность в таких реформах ярко, как ничто и никогда.

Некоторые ошибочно полагают, что РПЦ МП есть историческая правопреемница Русской ортодоксальной церкви. Это, мягко говоря, не совсем так. РПЦ МП фактически основана в сентябре 1943 года Генералиссимусом Иосифом Сталиным. Тогда великий учитель и вождь народов принял в Кремле местоблюстителя патриаршего престола Сергия Страгородского, митрополитов Алексея Симанского (будущего патриарха Алексия I) и Николая Ярушевича. И поручил Церкви быть верным и надежным отрядом советской власти, ее агентом среди тех, кто не отрицает существования Бога, а заодно помнит словосочетание «Святая Русь». Апокриф гласит, что Сергий Страгородский явился на встречу с вождем в светском платье, а не в епископском облачении. На что лукавый слушатель семинарии со своим фирменным акцентом спросил местоблюстителя: «Меня — боишься, Его (Господа Бога. — С.Б.) — не боишься?»

Подлинность этой сталинской реплики экспериментально не установлена. Но слова вождя вполне могли стать девизом РПЦ МП — перетяжку с таким текстом стоило бы вывесить у ворот официальной резиденции патриарха в столичном Чистом переулке. Потому что основная задача нашей титульной Церкви с 1943 года — обслуживание интересов власти. А Господь Бог — подождет. У него ведь все равно в запасе вечность, как сказал бы Владимир Владимирович (Маяковский).

Собственно, поэтому РПЦ МП всегда четко соответствует той государственности, которая существует в данный момент исторического времени, — подобно тому, как жидкость принимает форму объявшего ее сосуда. При советской власти патриархия выгораживала безбожный коммунизм. Духовный наставник и политический отец нынешнего патриарха Кирилла Гундяева, ключевая фигура РПЦ 1960—1970-х годов митрополит Никодим Ротов даже призывал различать виды атеизма: дескать, есть плохой атеизм, а есть хороший — коммунистический, ибо он, по версии, владыки Никодима, по сути своей есть почти христианство.

При горбачевской перестройке и в годы правления Бориса Ельцина казалось, что воздух свободы может сыграть с профессором Плейшнером, т.е. РПЦ МП, хорошую шутку. Что Церковь сможет избавиться от тотальной кремлезависимости и действительно стать духовным водителем русского народа. Но то был обман приблизительного зрения. Просто РПЦ МП опять приняла форму сосуда — хаос свободы породил брожение и в ней. Но как только обрушилась на нас путинская стабильность, официальная Православная церковь снова подстроилась под ситуацию, покорившись всем основным направлениям государственной работы.

Но если при патриархе Алексии II (Ридигере) РПЦ еще сохраняла некоторое чувство собственного достоинства, самосознание особости и инаковости своей природы, то при Кирилле Гундяеве она рухнула в пучину обслуживания казенных интересов безвозвратно. Похоже, в гипотезе о существовании Бога эта церковь уже не нуждается. Ее бог живет в резиденции «Ново-Огарево», апостолы же подвизаются в профилированных кремлевских корпусах.

В РПЦ МП нынче последовательно вытаптывается и уничтожается все живое и мудрое. Например, в январе этого года был запрещен в служении известный и популярный молодой священник отец Димитрий Свердлов. Формальный повод: он якобы отлучился от своего прихода без согласования с церковным начальством. На самом же деле он лишь на несколько дней съездил в Крымск, чтобы помочь там жертвам страшного наводнения. Истинная причина гонений на отца Димитрия в том, что он открыто высказывался о нечестности и несправедливости думских выборов-2011 и симпатизировал протестному движению. Таких примеров можно привести еще немало, жаль, что колонка в «МК» в отличие от столицы нашей Родины города Москвы не резиновая.

Мне часто задают вопрос: какая программа должна быть у легальной оппозиции в современной России? Я часто отвечаю на него развернуто, хотя не все слышат и слушают. Так вот. Один из ключевых пунктов — это назревшая (и уже даже перезревшая) реформация Русской церкви. Пока РПЦ МП остается — и все более становится — придатком исполнительной власти, реальные политические перемены в нашей стране невозможны, в этом я убежден.

Итак, основные положения доктрины церковной реформации, на мой взгляд, должны быть следующими.

1. РПЦ МП как общественная организация, единое бюрократическое целое должна быть ликвидирована.

2. Русская церковь — желательно, чтобы она вернула досталинское название и стала Российской православной церковью — должна трансформироваться в конфедерацию независимых приходов.

3. Прихожане будут избирать себе пастырей, пастыри — епископов, епископы — патриарха. Неизменную со сталинских времен модель вертикального управления Церковью следует упразднить.

4. Необходимо возродить процедуру оглашения (катехизации) — всякий член Церкви должен понимать, почему он становится православным и что есть Бог, который главнее всех земных начальств.

5. Следуя (только в данном случае) католическому примеру, надо ввести институт конфирмации: любой взрослый человек, даже если он крещен в детстве, должен подтвердить, что принадлежит к православной Церкви.

Это если вкратце.

Реформация необходима для того, чтобы Церковь стала институтом раскрепощения русского человека, перестав быть агентом авторитаризма и служанкой светской власти. Это, на мой взгляд, хорошо понимают все. И верующие миряне, и священники, и даже архиереи, многие из которых не возлагают на нынешнее руководство РПЦ МП уже никаких надежд. Ибо оно (руководство) отделило себя от верующих русских людей стеной повыше кремлевской.

Да, мне, конечно, скажут, что эта программа слишком радикальна. Сразу согласен. Но, как наглядно показывает богатая отечественная история, в России удаются только быстрые и радикальные реформы. Наверное, это из-за нашего климата: при такой погоде планировать что-то надолго и постепенно нельзя. Любые реформы в России — петровские ли, ленинско-сталинские, ельцинские — были жесткими и стремительными. Остальные же либо буксовали, либо откровенно проваливались.

Правда, церковная реформа займет не меньше пяти-семи лет. Ибо сам организм РПЦ МП крайне инертен и неповоротлив. И мы должны отдавать себе в этом отчет.

Но что такое 5—7 лет по сравнению с русской вечностью, которая нависает над нами гигантским светлым облаком?

И, конечно, для православной реформации есть необходимая предпосылка. Отречение патриарха Кирилла Гундяева. Который, подобно Бенедикту XVI, должен закончить свою карьеру в женском монастыре.

Там ему самое правильное место.