Вера Копылова
Новый спектакль "Гамлет" в Театре имени Ермоловой, где год назад безболезненно сменилось руководство, и которым теперь заведует Олег Меньшиков, - это настоящая удача, несомненная и очевидная. Спектакль заслуживает внимательного зрителя, грохота аплодисментов и театральных премий. И хотя в роли Гамлета - совсем юный и неизвестный пока актер Александр Петров, о спектакле обязательно заговорят, как о важном событии.

Режиссер Валерий Саркисов (тоже, кстати, не сказать, что звезда, хотя уже много лет работает в крупных московских театрах) продемонстрировал удивительное чувство вкуса, гармонии, соразмерности - да просто-напросто умение сделать хороший спектакль. Весь его "Гамлет" - это крепко сбитый, ладный, энергетически наполненный клубок без единого провисания, без "воды", без "мямленья". Актеры, за редким исключением, работают и чувствуют себя до того активно, собранно, свежо, что спектакль становится точкой силы и (удивительно!) наполняет одухотворенной энергией, несмотря на обилие смертей. Вот такое оно, волшебство искусства.

В "Гамлете" Саркисова все настоящее и без всякого осовременивания - что очень непривычно. Ведь Шекспир в классическом виде на российской сцене сегодня - явление специфическое. Он всегда требует очень много труда от публики - и виноват в этом совсем не зритель. Слова о том, что Шекспир современен и актуален всегда, в Великобритании куда более правомерны, чем в России. Ведь Шекспир на языке оригинала - совсем не то же самое, что Шекспир в наших переводах, прекрасных, но тяжеловесных и неестественных на слух для неподготовленного зрителя. Как часто самые хорошие спектакли по Шекспиру кажутся выдуманной конструкцией, вычурной мелодекламацией…

Свежайший перевод "Гамлета" Андрея Чернова 2003 года, использованный Саркисовым, уже ставился на сцене (например, Дмитрием Крымовым). Здесь - новая возможность услышать Шекспира живым, понятным, простым и в то же время таким поэтичным и страстным.

Живая музыка - целый оркестр с самыми необычными инструментами, играющий то бравый марш, то похоронный, а то староанглийские мелодии, напоминающие кельтскую музыку. Костюмы артистов - в меру исторические: артистам в них удобно, и скроены они так, чтобы не устраивать парад средневековых мод, а создать достоверность (художник по костюмам - Андрей Климов). Сценическое пространство - ничего лишнего: покрытые средневековыми живописными сюжетами колонны, способные подниматься и опускаться, скрывая под собой, например, труп (автор декораций - Александр Орлов). Все сделано так, чтобы не мешать артистам - и они работают вволю.

Александр Петров оказался идеальным Гамлетом. Но не Гамлетом-нюней, которому только бы ныть, страдать и рефлексировать, а Гамлетом - человеком действия, способным оценивать свои и чужие поступки. Тоска по отцу, обида на дядю-короля и мать Гертруду почти поглотила его волю, но восставший из могилы отец рассказал ему план мести - и Гамлет снова воспрял духом. Кстати, тень отца Гамлета предстает перед нами в виде рыцарских доспехов, говорящих "железным" голосом. Теперь юноша снова в силах бороться. От своей любви к Офелии он уже отказался - никаких романтических соплей. В сцене объяснения орет на нее: "Слушай, иди в монастырь!" Персонаж Петрова весь спектакль непредсказуем, не знаешь, чего от него ждать, и следишь с напряжением.

Одна из самых сильных сцен - не финал, а разговор с матерью и случайное убийство Полония. Гертруда (Татьяна Аргунова, в другом составе Агриппина Стеклова) - полная дама в летах, накрашенная, в пышном платье; глядя на нее глазами Гамлета, так и хочешь в нее плюнуть. Гамлет хватает кинжал и приставляет к горлу собственной матери, обвиняя ее в порочности… Происходило бы дело в наши дни, юноша обязательно добавил бы пару крепких словечек, мы даже знаем, каких, - но здесь сцена и без того впечатляет. Гертруду трясет от страха и стыда, она просит пощады - настоящий семейный скандал… Партнерство Петрова и Аргуновой в течение всего спектакля - выше всяких похвал.

Еще один великолепный, сочный образ - Полоний в исполнении Сергея Бадичкина. Хлопотливый, заботливый, соблюдающий видимость строгости отец для Лаэрта и Офелии, суетливый, услужливый вельможа, - пожалуй, самый комичный персонаж здесь, причем комизм этот не написан Шекспиром, но сыгран актером.

Интересна работа Бориса Миронова в роли короля (во втором составе Андрей Ильин) - здесь получился классический Клавдий, коварный, злобный, строящий из себя любящего отчима. Страстный, романтичный, порывистый Лаэрт (Сергей Кемпо). Наконец, двое из ларца, одинаковых с лица - Розенкранц и Гильденстерн (Андрей Попов и Павел Галич). Два самых загадочных шекспировских персонажа, давших в новое время ход целому направлению театра абсурда. Здесь они поданы интересно, по-кафкиански, но словно усеченно: кажется, они могли бы запомниться зрителю чем-то еще.

Два персонажа провалились полностью. Друг Гамлета Горацио в исполнении Евгения Шляпина - персонаж-дублер, дублирующий непонятно кого, невыразительный и словно бы ненужный даже самому Гамлету.

Наконец, Офелия. На эту роль явно специально выбирались актрисы-звезды: Маргарита Толстоганова и в другом составе Кристина Асмус. В случае с Толстогановой, которая играла Офелию на премьерном спектакле, ошибка, кажется, кроется в самом распределении ролей. Думается, амплуа Толстогановой никакого отношения к образу Офелии не имеет. Она неубедительна в той самой сцене объяснения с Гамлетом: партнерство не удалось, зритель не понимает, как молодуха-веселуха Офелия с алыми губами относится к Гамлету, что в ней творится, и творится ли хоть что-нибудь. Вторая большая сцена с участием Офелии - эпизод умопомешательства после убийства ее отца Полония. Это еще одна неудача: это и не сумасшествие, и не горе, и не загадочное поведение, а прыжки и выкрики, на которые актерам приходится реагировать как на настоящее безумие.

Финальную дуэль Гамлета и Лаэрта мы не видим - она проходит за сценой. Зато Гертруда умирает от яда в вине на наших глазах - и мы верим. Гамлет закалывает Клавдия, мстя за все эти смерти, - и мы верим. Лаэрт падает, раненный отравленной шпагой, - мы верим. Герой Александра Петрова один, тоже с раной от ядовитой шпаги, среди трупов, в луче света, в ожидании смерти, с последним словом на губах: "Молчание…" И горестный смех Гамлета.

теги:  Культура  Преступность  Церковь

http://mosday.ru/news/item.php?250018