Путин устанавливает новый миропорядок
В котором Украине отводится роль показательной жертвы

Дмитрий Шушарин

Одна гражданка Украины задала мне удивительный вопрос: «Если все предрешено, рассчитано, предсказано и оплачено, зачем вы поддерживаете Украину? Ведь никакая поддержка — это эмоция — все равно ничего не изменит». Ответил так: «Сама постановка вопроса исключает общение — вот как получается. Людей объединяет не то, что они говорят, а то, о чем они молчат. И если в этом у них несовпадение, то работает формула Зинаиды Гиппиус: если что-то надо объяснять, то объяснять не надо».

Объяснять, конечно, я ничего не буду, а о том, что проявилось в этом вопросе, скажу. Ибо речь идет о том, что объединяет представителей прогрессивной общественности и в России, и в Украине.

• Это очень русский вопрос. За ним стоит полное непонимание, как вообще можно быть на стороне дела, не обреченного на успех. Логика бизнеса перенесена в политику и общественную жизнь. Столкнулся с этим три года назад, когда в России существовало какое-то подобие протестного движения. Его участники лезли на стенку, когда им говорили, что падение Путина в течение ближайшей недели маловероятно. Как и в течение месяца и года, — говорившего такое записывали в агенты Кремля и Лубянки.

Именно поэтому все эти тусовки никак нельзя было назвать оппозицией. Оппозиция всегда стремится к трезвой оценке власти и ее возможностей. Это далеко не единственная, но весьма существенная ее черта. В России же наблюдалось соревнование в том, кто сильнее уязвит Путина. Выборы мэра Москвы, на которых популист и националист Навальный потерпел поражение, добили остатки общественной активности. Выступать без малейшей надежды присоседиться к власти, осознавая полную обреченность своих действий, русская прогрессивная общественность никак не могла.

• Кампания в поддержку Навального была очень показательной — люди оказались невосприимчивы к принципиальным доводам, к тому, что нельзя поддерживать националиста. Достаточно было того, что они поверили в его политические перспективы. Ценности, принципы — ерунда. Главное — сила. Об этом говорилось открыто.

И вот теперь в вопросе гражданки Украины я столкнулся с русской логикой. Как же можно поддерживать Украину, трезво оценивая ее шансы на победу? В России это немного по-другому формулируется, но суть дела та же: как же можно быть в оппозиции Путину, не надеясь на его скорое падение, постоянно повторяя, что его режим — это всерьез и надолго?

В России протестное движение рассыпалось, когда стало ясно, что его участников через месяц-другой новая власть в Кремль не позовет, водки не нальет и пряник на закуску не даст. Для Украины один из самых острых вопросов теперь, как поведут себя сторонники Майдана после военного поражения, на фоне дальнейшего расчленения страны. Об этом как о задаче не говорит Путин, не говорит Лавров. Озвучивают эту угрозу деятели помельче, но она от этого не становится менее реальной.

• Когда люди переходят на лозунги, это всегда проявление слабости. В Украине в СМИ звучат трезвые голоса, но при постоянном общении сталкиваешься с тем, что многим тяжело дается осмысление действительности. В течение долгого времени я добивался ответа на вопрос о социологических исследованиях, которые отражали бы реальное отношение украинцев к войне.

И дождался. Большинство украинцев (57%) считают, что АТО должна завершиться немедленно и ее проведению следует предпочесть поиск компромиссов и мирное урегулирование. Треть (34%) опрошенных считают, что АТО нужно продолжать, а каждый десятый респондент затруднился с ответом.

Об этом свидетельствуют результаты исследования «Оценки населением АТО на Донбассе», проведенного в августе Украинским институтом социальных исследований имени Александра Яременко совместно с Центром «Социальный мониторинг». Чем ближе территория проживания опрошенных к зоне ведения АТО, тем большее число противников военного пути разрешения конфликта.

Можно, конечно, обижаться на термометр. Можно объяснять результаты самым разным образом. Но других нет. И они заставляют сомневаться в единстве украинского общества, в том, что национальный подъем является всеобщим и бесспорным. Но попыток трезвого осмысления реальности пока мало.

• Другой фактор — явный перелом в военных действиях. Военная тактика Кремля отражает его политическую стратегию. Уничтожаются наиболее боеспособные части, получившие опыт и доказавшие свою состоятельность. Пример — обман с коридором для выхода из окружения. Мобилизацию в Украине не проводят и не вводят военное положение по простой причине — все это вряд ли удастся. Призывы к раздаче оружия населению — одна риторика. Нет никакой уверенности, что это оружие возьмут. Кроме того, необученные граждане — живая мишень для профессионалов, которых направляет в Украину Путин, даже если дать этим гражданам оружие.

• Надежда Путина на массовый бытовой коллаборационизм после уничтожения и изгнания тех, кто на это не пойдет. Так называемые ДНР и Луганда показали, какие методы будут использованы в оккупированной Украине — европейцы вспомнят Сребреницу как незначительный эпизод. О Катыни и Голодоморе они забыли, но русская угроза именно таких масштабов — советских, а не посттитовских.

Меркель и Обама прямо сказали: военной помощи не будет, из-за Украины с Россией никто ссориться не будет, хотя уже очевидно, что профессиональные русские военные переломили ход боев и оккупируют Украину. Не надо думать, что позиция лидеров Запада от незнания и непонимания: все они знают. Обаме докладывали о подготовке военного вторжения в Крым. Меркель прекрасно известно о планах уничтожения украинского государства. Они все знали и понимали про Южную Осетию, как и про ХАМАС. И про счета Путина и его друзей тоже все знают.

• Но знают они и про путинские 86 процентов. И к заклинаниям о скором падении режима Путина относятся адекватно — понимают, что это чушь. Более того, это падение, как и любой кризис в России, они рассматривают как крайне нежелательный, дурной сценарий.

И вообще, у русских было почти двадцать пять лет. Они свой выбор сделали, от демократии и мира отказались. И у украинцев было столько же времени, чтобы отгородиться от России стеной.

А те русские, которые поддерживают Украину, испытывают непреодолимые моральные противоречия, которые можно найти в любой позиции, кажущейся честной и безупречной.

Вот, например, выступление за мир в Украине. Мир — это прекрасно. Но в данном конкретном случае мир означает только одно: согласие на катастрофу вселенского масштаба.

Значит, поддержим справедливую войну украинского народа и выступим за поражение России. Здесь моральная ловушка вовсе не в пожелании поражения своей страны, а в том, что нет шансов на это поражение. Победа Украины маловероятна, но ее борьба сократит масштабы катастрофы до оккупации Украины и уничтожения ее государственности. То есть миссия украинского народа — остановить агрессора, угрожающего цивилизованному миру ценой своей гибели.

И это противоречие неразрешимо. Потому и не обсуждается. Думать об этом никто не хочет, но реальность, как и в случае с проведенным опросом, именно такова. Причем заявление «Украина победит» вызывает вопросы не о вероятности такого исхода, а о его содержании. Победа и поражение в каждой войне свои. Случаи безоговорочной капитуляции редки. Военная победа порой оборачивается политическим поражением и наоборот. И потому вопрос о том, что понимают под победой украинцы, вполне естествен.

• Цели Кремля — уничтожение Украины как суверенного государства — достижимы при сочетании военных, дипломатических, пропагандистских действий. Именно так был поставлен крест на свободном развитии Грузии — набег плюс поддержка определенной политической силы. Сторонники Саакашвили ошибочно судили о настроениях общества по собственному энтузиазму. Но в Грузии дело ограничилось набегом. В Украине вероятен суровый оккупационный режим на части территории. И надо забыть о санкциях и о внутренних проблемах путинского режима. Если проблемы и были, то война их устранила. Консолидированы не только элиты, как раньше, но и общество. В отличие от общества украинского.

Ничего нового. Это противостояние тоталитарно единого — причем без репрессий и насилия, исключительно на общем порыве, вдохновении — общества и общества плюралистичного. При этом страна с таким обществом осталась в одиночестве и без необходимой для противостояния силовой составляющей государственных институтов.

• Путин добился главного. Он доказал украинцам и всему миру, что Евроассоциация — ничто. Евросоюз — пустышка, НАТО — декорация. Путин устанавливает новый миропорядок, в котором Украине отводится роль показательной жертвы.

И украинцы, и русские думали, что национальная трагедия — это в прошлом, что ныне живущим не стать ее участниками. Вышло не так. Все по-настоящему, и лозунгами о неизбежной победе добра над злом ничего не изменить. Раз не удается военная мобилизация и невозможна общественная, остается лишь мобилизация внутренняя, сохранение собственного Я для сохранения нации. Потребуется это и от русских, и от украинцев, да только по-разному.